Шрифт:
Закладка:
"Любимый муж" светится так ядовито, что у меня выступают слезы. Смахиваю их, шмыгнув носом, и, вместо того, чтобы звонить, решаю сделать то, что уже давно должна была.
Захожу в редактирование контакта.
Похолодевшие ладони мгновенно становятся влажными, пульс нитевидно частит. В этом есть что-то сакральное, хотя по сути такая мелочь...Пару секунд смотрю на наименование контакта и просто не могу решиться стереть хоть одну букву. Трусливо просто дописываю еще слово.
Любимый бывший муж
Черт, ну и бред! Нервно смеюсь сама над собой. Придется стирать хоть что-то, Лиза! Смирись...И я делаю это.
Бывший муж
Кусаю губы, улыбаясь. Теплее, но слово «муж» почему-то раздражает. А вообще ощущение такое, будто прыгнула с тарзанки в пропасть и лечу прямо сейчас. Страшно-плохо- тошнит, но от невероятной свободы кружит голову. Смелею до предела. Стираю еще.
Бывший
Смотрю на это безликое слово, и чувство злого удовлетворения моментально исчезает. Это определение просто не способно вместить все, что я чувствую к Саше. Не то.
Самый бывший
Веду пальцем по буквам на экране. Вот так ближе, да...Чуть-чуть еще не хватает. И, поддаваясь импульсу, правлю опять.
Самый-самый бывший
Читаю, что получилось, и по телу прокатывается горячая томительная волна. Каждая буковка отзывается в самой глубине души. Прикрыв глаза, откладываю телефон. Растягиваюсь на кровати, и сама не замечаю, как вырубаюсь.
***
Наверно, это был слишком насыщенный день, и я просто перенервничала, но всю ночь меня мучили кошмары. Вернее, лишь один, но такой реальный, что я проснулась, рыдая горячими, горькими слезами, и не сразу поняла, это уже явь или я еще до сих пор там, в своем липком, жутком и таком натуральном сне.
Мне снился наш дом в Домбае. Тихий пятничный вечер, приглушенный свет в гостиной, по телевизору идет какая-то юмористическая передача.
И мы с Сашкой на диване, обнявшись, вдвоем.
Хохочем над тупыми и не очень шутками, лениво потягивая пиво прямо из бутылок, переглядываемся, улыбаясь друг другу.
- Иди сюда, Кисуль… - в какой-то момент, когда я особенно заливаюсь смехом, запрокинув голову, Сашка притягивает меня к себе и крепко целует прямо в приоткрытые губы.
Смех застревает в горле, когда чувствую его вкус, его язык. Дыхание так быстро срывается на тихий возбужденный стон. Откуда-то я знаю, что детей дома нет, и нам никто не помешает…Вжимаюсь спиной в диванные подушки, когда Сашка приподнимается и притягивает меня ближе, подминая под себя. Одна его рука уже под моей футболкой, вторая стягивает по бедрам домашние штаны. Обычное бесцеремонное начало обычного супружеского секса. Но я совсем не против – я «за». Глажу его затылок, вороша короткие светлые волосы, обвиваю шею, притягивая ближе. Становиться возбуждающе горячо…
Пока я не вдруг не вижу всю картину со стороны, а на моем месте не оказывается Надя. Шок. Я чувствую, как он целует, трогает, мнет, как наваливается сверху, заставляя лечь на диван. А она так льнет к нему…Я ору, стоя рядом бесплотным духом. Ору! У меня истерика, но они меня не слышат…Я тяну к ним руки, захлебываясь в истерике, но наоборот только отдаляюсь, словно ветром уносит из комнаты мой бесплотный дух. Тело трясет от рыданий. Моргаю. Ночь. Моя спальня в Москве.
Все было так реально. Но это только сон.
Кошусь на часы. 05:30. Встаю и плетусь в душ, до сих пор немного дрожа. Все равно уже не усну.
38. Лиза
38. Лиза
Выходные пролетают молниеносно. К Ратмиру я отправляюсь с самого раннего утра, удачно проскочив субботние пробки, и в итоге остаюсь в его гостеприимном, шумном доме до вечера воскресенья.
Дети заняты друг другом, Ратмир после обеда и вовсе уезжает с женой по делам, и меня все оставляют в покое. Так что почти всю субботу и половину воскресенья я в одиночестве брожу по ближайшему лесопарку.
Живя на Домбае, я уже думала, что возненавидела лес. Но оказалось - я так по нему скучала!
Бреду по заснеженным тропинкам и надышаться не могу морозным воздухом и разлитой в нем масляной хвоей. Я не была на природе целых три недели и, оказывается, жутко тосковала по звенящей лесной тишине. Дышится легче, будто сломанные ребра наконец зажили. Мысли кристаллизуются как снежинки, и я впервые начинаю верить, что все у меня будет хорошо. В проветренной голове сладкая пустота. Она так нужна была мне все это время. Невольно вспоминаю Сашку, утверждающего, что почувствовать, что у тебя внутри, можно только на природе, в одиночестве, в тишине. И я чувствую сейчас, да. Чувствую себя. Свой страх перед будущим, свое маленькое раненое сердце, свою жгучую обиду. Я впервые разглядываю их будто со стороны, проворачиваю в голове в разные стороны. Мысли лезут разные.
Впервые задумываюсь, а насколько в этом во всем есть моя вина?
Нет, я не собираюсь снимать с Сашки ответственность. Сама бы я так никогда с нами не поступила.
И все же...Все же...
Наше "мы" уже было раненое. Может быть, даже смертельно. Может быть, это сделала именно я...
Сейчас я вспоминаю все свои невнятные претензии, нервозность, придирки. И мне так горько и смешно. Ну неужели было так трудно просто настоять? Просто внятно сказать, чего я хочу от него, что меня не устраивает? Если не могу сформулировать - сесть и подумать об этом самой. Я так привыкла во всем полагаться на Сашу, что переложила на него даже ответственность за собственные желания и мечты. Но ведь у него есть свои. Другие. А я на своих и не настаивала никогда. Лишь отравляла нас периодически своим недовольством.
Сейчас я бы все- все сделала по-другому. Вспоминаю некоторые наши разговоры, брошенные в бешенстве слова, и накатывает такой жаркий стыд. Мы
