руку, поглаживает, едем несколько минут в тишине, я прямо чувствую, как он сам себя успокаивает, чтобы не выплеснуть сейчас на меня агрессию. Вот уж не думала, что Егор будет так меня ревновать. Карусель эмоций раскручивается. Он меня правда ревнует, это уже не первый раз. Если бы суть претензии, пусть и пустой, касалась только нашей договоренности, ему бы хватило выдержки сказать об этом спокойно. А сейчас его просто понесло. Мне радоваться, что я настолько небезразлична ему? А может это все следствие их расставания с женой? Сглатываю, чувствую, как сложно проходит по горлу комок и падает в меня тяжестью неуверенности. Мне хочется получить от него сигнал, что все будет в порядке, и я прихватываю его пальцы сильнее.

— Извини. Напряженные дни. Нервы что-то сдали. — Он тяжело вздыхает, еще раз целует, отпуская мою руку. На перекрестке нам направо. А я не знаю, что на его извинения ответить, кроме как…

— Верь мне. — Слова сами приходят из моего желания наших долгих отношений, а что они без доверия?

Егор медленно кивает. Кажется, тема закрыта.

Уже подъезжая к дому, я чувствую, муж на самом деле успокоился, и, между нами не висит то напряжение, что мы принесли, садясь в машину. И мое тело тоже расслабляется, я выдыхаю и прикрываю глаза, откидываясь на спину сиденья.

— Кстати, насчет наручников… У нас в коробке с игрушками есть такой аксессуар. Вполне можешь потренироваться открывать, в следующий раз сделаешь парней.

* * *

Егор надевает на мои глаза повязку, перехватывает шелковые ленты и затягивает. Медленно раздевает, целуя руки, плечи и шею. Потом оставляет на несколько минут, и я стою, растерянная и обнаженная посередине спальни. Слышу шорохи и как он приближается сзади, прислоняется, и я понимаю, что он уже разделся, его тело горячее, напряженное. Дышу чаще, откидываюсь на него и перехватываю его пальцы на своем животе.

Переплетаемся. Замираю, представляя, что это не только пальцы, а мы сами вплетаемся друг в друга, так плотно, что не расплести. Голова чуть кружится от таких мыслей.

Его язык выводит узоры на шее, член прижат к моей пояснице. Дрожь предчувствия действий пробегает по спине. Перехватываю его правую руку и веду за безымянный палец ниже, Егор проезжается по набухшим внизу губам и палец скользит между лепестков. На фалангу ныряет в меня и описывает на входе круги, собирая влагу, а потом возвращается чуть выше и по-хозяйски уверенно давит на клитор. Выгнувшись, упираюсь головой в его шею и попой прижимаюсь к его паху, трусь сама. Он хрипло посмеивается. Я завожу руку назад, чтобы взять член, но Егор перехватывает, разворачивает, подхватывая вдруг на руки. От неожиданности охаю, а через мгновение уже лежу на кровати.

— Просто чувствуй. — Я слышу его низкий голос сейчас с каким-то новыми интонациями и уже через минуту забываю обо всем, потому что его руки, оказавшись на внутренних бедрах широко развели мои ноги, и пальцы мнут мышцы, то усиливая, то ослабляя давление. Я уверена, что сейчас он смотрит на мое лоно, такое развратно открытое. И мне хочется, чтобы он поцеловал меня там, но не смею просить. Чуть подаюсь бедрами вперед и опять слышу, как он хмыкает. А потом вообще убирает руки. А мне так хочется вернуть их обратно! Странно, завязаны глаза, а мне кажется, что и рот закрыт и я не могу сказать вообще ничего, только чуть мычу и изгибаюсь. Пугаюсь, что он ушел и так от этого холодно становится, что мурашки бегут по телу, и меня передергивает.

Но Егор берет одну руку, и я слышу щелчок. Наручник — догадываюсь и эта мысль так вдруг волнует, что в пояснице появляется холодок, а когда он заводит обе руки вверх, защелкивая и на второй руке этот аксессуар, внутри появляется протест и желание, чтобы с меня их сняли.

— Верь мне. — Выдыхает в ухо и трется щекой о мою скулу. Целует лицо и уводит нас в страстный поцелуй. Очень хочу обнять его, но он держит мои руки над головой и посасывает губы.

Переворачивает на живот и ложится рядом сбоку, прижимаясь ко мне, и я чувствую его желание, но он не торопится. Одной рукой держит за наручники, вытягивая руки, а второй гладит спину, идет пальцами от шеи вниз до поясницы, мнет ягодицы и снова возвращается выше. Наши дыхания глубже и чаще. Пальцы, скользя вниз проходятся по анусу и ныряют дальше, в лоно. Я напрягаю мышцы и стараюсь сжать его пальцы, так хочется, чтобы он остался во мне подольше. Несколько движений, звуки уже смачно-хлюпающие, я теку. И безумно хочу его в себя. Дергаю попой, сжимаюсь, ну давай, догадайся уже! Егор ложится сверху и сразу входит на всю длину. Немного больно, но это такая сладкая боль, знаю, что сейчас она растворится. Несколько глубоких движений и меня размазывает, так горячо и так хорошо сейчас, стремлюсь совпасть в такт с ним и чуть подаюсь навстречу, поднимая ягодицы, словно сама насаживаюсь.

Егор перехватывает меня снизу, поднимает за живот, проталкивает подушку. Он мнет ягодицы, мне сладко и чуть стыдно, а он разводит половинки и проходится между ними большими пальцами, трогая колечко ануса. Мне страшно, и я хочу попросить этого не делать, но именно в этот момент он повторяет, с придыханием и волнением в голосе.

— Верь мне, больно не будет. — и я чувствую, как он поднимается, почти вынимая из меня член, но все же оставаясь самой головкой и тянется к тумбе.

Я замираю в осторожном ожидании, а дальше звук открывания крышки, легкий пшик и между ягодиц мне течет прохладный гель. У меня замирает дыхание. Он хочет так? Мурашки пробегают по коже. В первый момент хочу оттолкнуть его руку от себя и понимаю, что это невозможно, руки вытянуты и в наручниках. И немота еще сильнее накрывает, я не могу сказать ни слова.

— Хорошая, страстная девочка, мы только чуть поиграем, расслабься!

И я отдаю себя в его руки, несколько моих вздохов, его движений руками по телу, и я успокаиваюсь и принимаю его желание. Егор делает пару толчков в лоно, при этом лаская большим пальцем анус, заходя на фалангу. И выходит из меня, оставляя палец там и чуть проталкивая. Непривычно, натянуто, но не больно, гель, видимо с анестетиком. А затем он вынимает палец, и я чувствую, как по коже спины ведет прохладным предметом. Пробка? Я ее помню, в коробке я перебрала все предметы, пока Егора не было