Ещё раз обернувшись на машину, сказал то, что обдумывал еще на верху:

- Теперь внимание, послушайте, что скажу. Когда придется бежать от мертвяков, если что-то потеряете, не останавливайтесь, не поднимайте, даже кота. В конце концов, сам доберется, если что, не маленький. Если кто споткнется и ногу повредит, остальные утащить не смогут, поверьте.

Осторожно выглядываю за угол кухни, на задний двор. Сзади чувствую дыхание Алёны. Слава Богу, никого опять, ни живых, ни мертвых. Заборы, заборы, заборы, слева и впереди. Вспоминаю, как брат сказал про школу, что рядом с будкой охранника. Ее только восстанавливают после пожара, не было бы счастья... Представил, чтобы творилось, если в тот день школа наполнилась учениками... Почему-то от ужаса при мысли о сотнях детей, превращенных в нежитей, не скрутило. А вот отсутствие этих потенциальных зомби очень даже порадовало. Что со мной, так быстро зачерствел душой?

Но мысли о душе и нравственных страданиях надо гнать подальше. Сказать себе - дальше, справа от школы, за строительным забором разрушенная церковь, и все. Там что-то строится, забор из профиля не слишком большая преграда для нас, а для мертвяков? Опять же, что там за ним? Надеюсь, на этой стройке живых не осталось и рабочие сбежали с самого начала беды.

Прижимаемся к стене кухни из красного кирпича, минуем большую оржавленную железную дверь с двумя створками. Может это уже и не кухня, а гараж или какая-то хозпостройка, но нам без разницы, что это. Пока добирались до края "подсобки", опасался, что за углом могут оказаться мертвяки. Те самые, с обратной стороны больницы, куда спускался поначалу. Но там никого, ни живых, ни мертвых, только снова забор, на этот раз фигурный, из прутка. Ни за ним, ни справа, в нешироком проходе к гаражному блоку, никого нет.

Соседнее здание, что напротив "подсобки", выгорело, от него несло ни с чем не сравнимым запахом пожарища. За забором так и стоит машина с надписью «Водоканал», двери распахнуты, мотор, само собой, не работает. Людей тоже не видно, не знаю, радоваться этому или наоборот. Забор высокий и частый, с меня ростом, вот такой от мертвяков надежно прикроет. Сверху прутья венчали острия, как у копий, такими бы мертвяков успокаивать! Только как оторвать, прутья на сварке...

Обе створки и калитка заперты на висячие замки. На крайний случай, можно попробовать сбить ледорубом, но все оказалось еще проще. Ворота мне по плечо, в отличие от забора, верх створок гладкий, прутья решетки соединены грубо вырубленными фигурами. Призванные украсить эту конструкцию, ромбики и «птички», приварены в виде орнамента. Эти «птички» своими крыльями напоминали ступеньки, что как раз оказалось на руку. Или на ногу? Так что мы, без особого труда, перебрались через ворота, девушки слегка помогли друг другу. Мне пришлось перебираться последним, чтобы грязь с одежды после зомбячих мозгов не попала на них.

Спрыгнув и осмотревшись, Алёна воскликнула: «Ничего себе! Неужели кто-то из обращенных на прощание такое нарисовал?» Оказавшись на другой стороне, подошел и тоже чуть не свистнул. На частично осыпавшейся штукатурке заборного столба кто-то нацарапал утрированную пасть волка-зомби, под ним слова «Game over» и улыбающуюся девчушку с косичками.

- Надеюсь, это не про нас? - почему-то Алёна эмоциональнее прореагировала на эту «наскальную живопись».

- Разумеется, нет, девчонки! – вот и не верь в такие совпадения…

Неожиданно что-то вокруг изменилось, по нам словно прошлись мягкие тени. Окружающие предметы, наоборот, стали контрастнее, а зомби-волк оказался и не таким страшным. Уже смеркается, и не заметили, что включилось уличное освещение, вдоль параллельной улицы, что носит название Кооперативной. Первоначальная тревога прошла, наоборот, обрадовался, не надо бояться, что вход в военкомат придется искать в темноте. Фонарик у меня есть, насколько батареек хватило бы?

Со стороны Кооперативной прикрывал «водоканальский» фургон. Следующие ворота, во двор сгоревшего соседнего дома, оказались открыты настежь. Там ведь электропривод, видимо, как убегали, так и оставили. Во дворе пусто, ни одной машины. Впрочем, чему удивляться, если такой пожар здесь бушевал. Можно попробовать пройти через двор почти до самого военкомата, но там, в конце двора, виден такой же высокий забор из пик.

Может, проще по улице пройти, полсотни метров, или чуть больше. Слушаю, что там, за углом творится. Вроде бы спокойно, на редкие выстрелы уже не реагируем, это ведь не по нам, а по зомби! Главное, самим не пропустить мертвяков. Осторожно заглядываю за угол, казалось, и голову высунул не очень сильно. Внезапно впереди засверкали огоньки электросварки, над нами раздалось «фить-фить-фить», что-то ударилось о стену, обдав брызгами штукатурки. Вслед за этим накрыл раскатистый грохот пулеметных очередей.

- Назад, это в нас! - рванул обратно, кричу, забыв, что девчонки и так за углом.

Да что же это такое, свои едва не прихлопнули? Принимают за мертвяков, и шпарят из пулемета, причем крупнокалиберного, судя по тому, что девчонки просто оглохли. Этим военным что, оттуда видно плохо? Как они вообще нас разглядели, уличные фонари выдали, или оптика какая-то есть? Первые спутанные мысли уступают место осознанию того, что не все те, кто не зомби, могут оказаться «своими». Это нам кажется, что мы чуть не единственные жертвы, ищущие спасение. На самом деле все может обстоять совсем иначе…

- Игорь, что это? Почему в тебя стреляли?

- Девчонки, это не в меня, любого, кто отсюда высунется, так же встретят.

- Но мы ведь не мертвые, мы не враги?

- Им оттуда может и не видно. Дали приказ, держать направление, они и выполняют.

- И что же людям делать, куда деваться?

- Брат что-то по телефону говорил, что у моста ситуация напряженная, вот нам и аукается.

- Игорь, а может, не стоит рваться именно в военкомат? Попробовать в соседние дома проникнуть?

Посмотрел на те дома, что в поле зрения. В некоторых окнах горел свет, где-то за шторами, а где-то прямо так. И в некоторых из них виднелись обитатели, будто смотрят на то, что происходит. Стоят, не шевелятся, как мы им не махали. Застывшие неподвижно силуэты не внушали доверия... Обидно будет, не попав под шальные пули, нарваться на мертвяка в подъезде. Прижался к стене, на этот раз сам высовываться не стал,