Шрифт:
Закладка:
Сам соображаю, спину показывать нельзя. Надеюсь, дверь, рядом с которой стоял ледоруб, заперта изнутри. С неохотой опускаю «пику», хватаюсь за новое оружие двумя руками. Всё-таки правильно, «тяжёлый значит надёжный». Ощущение железной трубы в руках придало уверенности, может, что и получится... Главное, не допустить нападения нескольких сразу. Помню, что случилось с теми людьми, на улице Терешковой. Чтобы не подходили вместе, придумать бы, как разделить. Всё-таки, мёртвые, против живого, раз живой, обязан соображать лучше.
Выбираюсь на ровное место, махать новым оружием в этой выемке несподручно. Теперь еще понять, как правильно бить, чтобы наверняка. Колоть или рубить, вот в чем вопрос? Если колоть, как пикой, промахнусь и пропущу мертвяка на расстояние руки, а в рукопашной шансов нет изначально. Рубить, как секирой, тоже не успею сделать второй удар, если неудачно ударю. Труба не слишком длинная, метра полтора, не как «пика». Зато отскочить смогу, и повторить.
Думать времени нет, заношу оружие повыше, когда первое тело приближается на дистанцию удара, опускаю ледоруб на голову бывшего пациента. «Хрясь!» - звук ломающейся кости, из-под топора разлетается содержимое черепной коробки, слышу шлепок о щиток маски. Мертвец по инерции падает вперед, но ноги уже не шевелятся, так быстро вырубается. А клешни тянул до последней секунды. Еще туповаты, мозги у них не человеческие, на мое счастье, пусть и остаются такими.
Следующий зомби уже в паре шагов от упавшего, точнее, вторая. Женщин-зомби так близко ещё не видел, от этого особенно неприятно. В залитом кровью домашнем халате, босая, с покусанными лодыжками и погрызенным плечом. Казалось, хочет что-то произнести, или клацала челюстями от предвкушения добычи? Оригинальничать не стал, женщина зомби тоже нежить, миндальничать некогда. Снова заношу ледоруб, снова удар сверху по черепу. Но только «хрясь!» сейчас не получилось. То ли череп меньше, то ли не туда попал, может, волосы помешали. Топор врезается в ключицу, тяну за трубу, вроде ни за что не зацепился. Часть кожи на голове отваливается, повисает на плече вместе с волосами. Из живота подкатывает к горлу тошнотворная волна, едва сдерживаюсь. Всё-таки маска от запахов не защищает... Зомби-баба не падает, валится на колени и, словно потеряв ориентировку, начинает медленно кружить на четырех точках. Что, перебил двигательный нерв, зомби-разум разладился?
Гадать некогда, вон, сколько еще остается! Девчонки выкинули, пожалуй, всё из «лёгкого», что оставалось в кабинете. Это подействовало, дальние зомби, шедшие компактной кучкой, разделились. Трое пошли к месту, куда подружки бросали приманку, двое топали ко мне. Это устраивало, шли далеко друг от друга, метрах в пяти. Один шустрее, второй тормозил. По одному наверняка справлюсь с ними, если не облажаюсь. Главное, чтобы никто со спины не зашёл. Кричу: «Девчонки, смотрите, как сзади»? В ответ: «Игорь, смотрим! Чисто».
Краем глаза сквозь пластик маски вижу, еще один предмет летит из окна в приблизившихся мертвяков. Слышу радостный смех Алисы, кричит, не разобрать, что. Не до этого, первый мертвяк из второй волны уже в «зоне поражения», если можно так сказать. Повыше, чем остальные, с меня ростом, соответственно, руки длинные. Ледоруб заносить неудобно, могу не попасть и, тогда хана. Поэтому пришлось ткнуть, как копьем, стараясь перерубить шею.
Это ошибка, и башку не отрубил, и чуть не потерял оружие. По инерции проскочил, едва не в лапы в зомби, аж спина похолодела. Лезвие топора тупое, зазубренное, порвало кожу и сухожилия, может, и позвонки повредило, отчего голова откинулась на плечо. Видимо, потерял из поля зрения, вышло ускользнуть вправо. Теперь оба ближних зомби оказались с левой руки, сзади вроде чисто. Смотрю на девчонок, кричать не могу. Они понимают, слышу голос Алёны: «Игорь, никого сзади!» И снова звук падения. Ладно, пусть приманивают дальних!
Зомби со склоненной на бок башкой тоже реагирует на крик, поворачивается спиной. Здесь, дружок, спиной не поворачиваются! Уже отработанным ударом раскалываю череп мертвяка. Не рассчитывал на такую точность, ведь голова у него покачивалась на плече. Попал повыше уха, кожа лопнула, обнажив белые кости и открыв ту же вонючую субстанцию. Словно под давлением, освобожденная, расплескивается, чуть ли не фонтаном. Пусть и держался на расстоянии, и даже сделал шаг назад, но часть брызг попала на меня. Снова шлепки о пластик, чуть ли не в глаз, даже передернуло, такой отвратительный запах. Спустя мгновение второй раз... Только теперь понял, что оказался в нескольких сантиметрах от гибели. Это расстояние между тоненьким пластиком и глазами... Алёнка, какая же умница!
Отвлекаться на тошноту и благодарности некогда, второй ближний топал спокойно и уверенно. В отличие от предыдущих, выглядит не покусанным. Только вряд ли сам умер, как сосед Иваныч, может, как «девчачий» аспирант, заразился, слизь этих бестий попала? Как бы то ни было, надо с ним разбираться. Как и первый, тоже в белом халате, теперь грязном, крови не заметно. Видимо, ещё никого не успел покусать, не страшный на вид. Респект за это, дружок, но извини, не повод относиться легкомысленно. Великим спецом по зомби себя ещё не считаю. Как и не считаю, сколько уже замочил, надо бить и не подставляться...
Бить, так бить, снова сверху. Замахиваюсь, ударяю по черепушке. Чёрт... Что же это... Сердце ёкает, отступаю, стараюсь не выронить оружие. Хорошо, перчатки на руках, труба скользкая, до блеска вытерта. Не посмотрел, как держу эту «секиру», и ударил по голове плашмя. Вместо «хрясь»! получилось «бамс»... Зомби даже пригнулся от удара.
Исправить ошибку, пока зомби кажется ошеломленным! Отхожу на шаг назад, снова занося «секиру». Теперь правильно делаю, держу лезвием вертикально. Зомби начинает выпрямляться, протягивая одну, затем другую руку, но к этому готов. Удар, острый угол пробивает темя, мертвяк, как шёл вперёд, так и нырнул передо мной с вытянутыми руками. В этот раз успел отскочить, но и брызг меньше оказалось.
Тяжело дышу, вижу, трое зомби под окном, наконец, среагировали на махания ледорубом. Поправляю маску, перехватываю «секиру», на всякий случай оглядываюсь, сзади никого. Теперь постараться разделить этих троих. Кричу, с трудом выговаривая
