— Бросьте, дон Алехандро, — с дразнящей мужское воображение улыбкой ответила она, придвинувшись ко мне так близко, что я погрузился с головой в аромат ее духов. — Не будете же вы уверять, что ремонтируете все лично? Вы для этого слишком много заплатили команде бездельников.

— С чего это Педро вдруг стал бездельником? — возмутилась Хосефа. — Да он и его ребята — самые работящие в Дахене. Они делают все быстро и аккуратно.

— Еще бы, с таким надсмотрщиком под боком, — пренебрежительно бросила Сильвия. — Дон Алехандро, отказ не принимается.

Я выразительно посмотрел на фургон, который совершенно не подходил для визитов, и гостья поняла меня совершенно правильно:

— Мы пришлем за вами коляску, так как понимаю, что подходящим экипажем вы пока не обзавелись. Но, дон Алехандро, сделать вам это необходимо, если вы собираетесь влиться в наше общество.

Вливаться я никуда не планировал, но поскольку контактировать все равно придется, стоит хотя бы оценить степень опасности, которую несет семейство Ортис де Сарате. Рано или поздно с ними все равно придется познакомиться, и боюсь, от меня не слишком зависит, насколько близким будет знакомство.

Интерлюдия 4

Когда Альфонсо, наследному принцу Гравиды, передали просьбу отца, короля Фернандо Пятого, прийти немедленно, у него и сомнения не появилось, о чем пойдет речь. Присутствие в кабинете графа Лары его только убедило в правильности догадки. Он коротко поздоровался и замолчал, уверенный, что ему все расскажут сами.

— Смотри. — Листок проскользил по столу от отца к сыну и упал бы, если бы последний его не подхватил. — Граф Лара считает, что это оптимальный выбор. Я с ним согласен.

Альфонсо быстро пробежался глазами по листку, пытаясь отстраниться от того, что за фамилиями стояли хорошо известные ему люди. Описание будущих жертв было кратким, но все интересующие аспекты были отражены. В принципе, выбор его тоже устраивал. Почти.

— Предлагаю заменить вот этого. Не вижу смысла получать дополнительные знания по фехтованию.

— Но так принято… — удивился король.

— Время идет, актуальность тех или иных навыков меняется. Зачем чародею владеть клинком в совершенстве? Не лучше ли получить дополнительные знания там, где это нужнее?

— Альфонсо, мы не можем позволить принести в жертву еще одного чародея. У нас попросту не хватит закрепляющей жертвы. А принесение в жертву сильного мага без закрепляющей жертвы бессмысленно.

Альфонсо отметил, что отец даже не допускает мысли о том, что можно пожертвовать в пользу старшего сына одной из закрепляющих жертв для младшего. Предусмотрительность была похвальна, потому что сам король Фернандо Пятый получил трон только потому, что с его старшим братом случился несчастный случай. Как понял Альфонсо из обмолвки отца, случай был тщательно подготовлен. Не каждый второй принц согласится смиренно дожидаться своей очереди. А если согласится — плохой из него получится король. Поэтому Альфонсо отца не осуждал, но за своим братом приглядывал, потому что отправиться на встречу с Всевышним, чтобы освободить путь к трону другому, в его планах не было.

— Не более бессмысленно, чем убийство фехтовальщика, чьими способностями я, скорее всего, не воспользуюсь, — лениво ответил Альфонмо. — Я прекрасно помню про ограничения, касающиеся сильных чародеев. Но есть же проклятийники. Большинство ученых сходятся во мнении, что это и не чародейство вовсе, а некая особенность. И тогда для закрепления потребуется обычный человек. В крайнем случае будет просто пустая жертва. Но для меня и фехтовальщик — пустая.

Альфонсо не обольщался относительно своего умения работать с холодным оружием, просто он был уверен, что искусность в этом вопросе для будущего правителя не нужна, а нужно что-то такое, что давало бы его стране преимущество.

Король поморщился.

— Не скажу, что меня радует твой выбор. Проклятия — бессмысленный выбор. За редким исключением, они легко снимаются, зато требуют серьезных усилий для того, чтобы их создать.

— Уго Оливарес — как раз из тех проклятийников, чьи проклятия может снять только он сам.

— Но он — подданный Мибии, — встрепенулся молчащий до этого граф Лара, сообразивший, что добывание жертвы в случае согласования становится не в пример сложнее.

— И что? — повернулся к нему наследный принц. — Старик живет одиноко, исчезновение его быстро не заметят. А когда заметят, решат, что он благополучно отошел в мир иной по естественным причинам. Сколько там ему?

— Около восьмидесяти.

— Он подданный другого государства. — Нахмурился король. — Чужих брать не принято.

— И грозит дипломатическими демаршами, если об этом станет известно. Я прекрасно помню. Но неужели наши службы не смогут сделать так, чтобы исчезновение дряхлого чародея прошло незамеченным? Я был лучшего мнения о вас, дон Лара.

Король посмотрел на графа, посмотрел не возмущенно, а вопросительно. Мол, смогут ли твои люди провернуть нужную операцию безукоризненно? Если смогут, то почему бы и не пойти навстречу наследнику в его блажи. Его Величеству Фернандо Пятому и самому казалось, что мастер фехтования, занимающий одну из позиций, предназначенных для передачи знаний, — не самый хороший выбор. Но традиции, традиции…

— Если все сделать, как надо, никто не узнает, Ваше Высочество, — согласился граф. — Но решение за Его Величеством.

— Могут заметить наших агентов в Мибии и связать с исчезновением проклятийника.

— Уверен, граф Лара знает, как можно сделать так, что будущая жертва сама приедет к границе. А там мало ли что может случиться. Все-таки место отдаленное. Можно сказать, почти дикое.

Король и граф переглянулись. Граф еле заметно кивнул, подтверждая как то, что авантюра, предложенная принцем, вполне осуществима, так и то, что он ее поддерживает.

— И все же почему именно проклятийник? — повернулся к сыну Фернандо Пятый. — Не хочешь фехтование — можно найти другую интересную особенность. Проклятия имеют слишком узкую направленность.

— Мне кажется, проклятийников сильно недооценивают, — ответил Альфонсо. — Да, слабые, но направление Дара дает очень интересные возможности. Что касается Оливареса, то у старика нет ни родных, ни учеников, поэтому все, что он знает, уйдет с ним, так что передача его особенности в конечном итоге будет делом благим — не позволит пропасть столь ценным знаниям.

Глава 26

Как донна Сильвия и обещала, коляску за мной прислала, причем важно восседающий на ней возница казался куда большим дворянином, чем я в своем старом камзоле. Хотя, конечно, я его сменил на мантию, которая тоже уже стала для меня своей. Взял я тогда самую приличную, поэтому выглядела она достаточно дорого для того, чтобы совершать в ней визиты. А уж висящий на плече Шарик вообще придавал бездну элегантности в глазах любого представителя чародейского племени. Я даже башмаки новые надел, которые достались при случае и оказались почти моего размера. Чуть великоваты, но с ноги не сваливались. В носки я набил бумагу, после чего они стали совсем впору. А Серхио их начистил так, что башмаки стали выглядеть ново и дорого.

— Красавец, как есть красавец, — одобрила Хосефа меня перед выходом. — Но только, дон Алехандро, не расслабляйтесь там. И не пейте. И еду проверяйте перед тем, как в рот положить.

— А что там может найтись? — заинтересовался я.

— Что бы ни нашлось, вам все лишнее, — мрачно сказала Хосефа. — Ешьте то, что хозяева едят, да только сами берите, а не из чужих рук. Все начинять даже Сильвия не будет.

От ее недомолвок веяло непонятной опасностью, что почувствовал и Шарик, решивший меня подбодрить:

— Не боись, Хандро, просто не тяни в рот то, что я не проверил. И на всякий случай дай мне разрешение брать энергию, если что пойдет не так этим вечером.

— Я даю тебе разрешение брать энергию не только этим вечером, но и в любое другое время, если я окажусь не в состоянии это разрешение дать, — ответил я. — Так правильно?

— Правильно.

Сидел я уже в присланной коляске, и, надо признать, она тряслась ничуть не меньше, чем наш фургон. Даже больше, потому что сидел я от полотна дороги дальше. Что бы Шарик ни говорил, мир, в котором даже рессор нет, — отсталый мир. Отсталый и неудобный для нормальной жизни. И пока я его для даже для себя не успел сделать покомфортабельней. МИ все из-за этой прилипчивой