здесь делаем.

Почему именно это место?

Маска надевается на мои глаза, когда губы Джеймса опускаются к моему затылку.

— Теперь тебе это нужно.

Я нервно сглатываю, вытирая пот с ладоней.

— Хорошо. — Освещение еще больше тускнеет, а музыка становится громче. В другой комнате это казалось интимным.

Эта чувствуется более заряженной.

Korn “Twisted Transistor” громко играет на заднем плане, когда Джеймс продвигается дальше в комнату. Он останавливается на пороге, где соединяются гостиная и другая комната, засунув руки в карманы.

— Мальчики.

О, черт.

Я делаю шаги, которые мне нужны, чтобы добраться до того места, где он стоит, и когда я поднимаю глаза перед собой, я замираю.

Четверо мужчин.

Все в темной одежде и темных кожаных масках, закрывающих верхнюю половину лица.

Гребаный четвертый уровень.

Они все разбросаны, сидят на разных местах. В центре комнаты есть небольшая импровизированная сцена, и когда Джеймс оставляет меня стоять там одну, я понимаю, что должна делать.

Джеймс идет к небольшому бару, где сзади стоит бармен в белом костюме. Он заказывает выпивку и поворачивается ко мне лицом.

Его голос доносится снова, только искаженный. Он любит, когда его игрушки манипулируются его словами. Как будто он знает, почему он делает то, что делает, и от кого он прячется.

“Change” from Deftones начинает звучать громко, и я ловлю себя на том, что проверяю всех, кто здесь находится.

Двое в темных толстовках, их рты прикрыты белыми банданами, один одет в дорогой костюм с черной кожаной маской, скрывающей верхнюю половину лица, а последний парень одет в кожаную куртку с капюшоном под ней, с такой же простой белой банданой вокруг рта.

Я провожу языком по губам, кладу телефон на пол и направляюсь к импровизированной сцене. Это не ново. Джеймс в прошлом заставлял меня танцевать для людей, но это всегда было с определенной целью. Развлекать богатых толстяков, у которых было слишком много денег и недостаточно человечности. Это бы их подразнило. Джеймс сказал бы, что я являюсь прямым воплощением тех девушек, которых он продавал.

Меня это беспокоило, но я ничего не могла с этим поделать.

Песня продолжает играть в припеве, и мои пальцы сжимают холодный столб, когда я выбиваю волосы из косы. Скатившись с шеста, я позволяю мыслям переместиться в другие места, только когда я отворачиваюсь от них, кто-то оказывается у меня за спиной, его пальцы лежат на нижней части моего живота.

Я узнаю его прикосновение почти мгновенно, и прежде чем я успеваю слишком много думать об этом, я понимаю, что причина, по которой я узнала его, в том, что он был одним из двух парней с первого вечера, когда я присутствовала.

Вздыхая, я прижимаюсь щекой к прохладному металлу шеста, когда его палец ныряет за пояс моих трусиков.

Когда я оглядываюсь через плечо, чтобы найти Джеймса, его уже нет.

Мои плечи расслабляются, когда мои пальцы сжимаются вокруг шеста, вдавливая мою задницу в промежность его брюк. Его пальцы скользят по моим бедрам, когда он дергает меня, чтобы оказаться к нему лицом.

Он наклоняет голову.

“Lapdance” by N.E.R.D начинается с того, что его рука находит изгиб моего горла, а другая ныряет в переднюю часть моих трусиков. Разочарование борется с удовольствием, когда я пытаюсь найти его глаза.

Кто ты, черт возьми, такой?

Его пальцы добираются до моей задницы, когда он отрывает меня от земли, и я обхватываю ногами его талию, как раз в тот момент, когда кто-то другой подходит сзади ко мне, расстегивая молнию на моем платье. Оно падает с моих плеч, и он стягивает его через голову, мои волосы падают на поясницу. Парень передо мной перекатывается, наклоняется и впивается зубами в кожу у моей ключицы.

Я стону, наклоняя голову к нему, когда тот, кто стоит позади меня, ныряет под мои трусики.

— Черт! — ревет кто-то позади нас, так громко, что музыка на мгновение заглушается. — Эй! Остановись! — Рука опускаются на плечо парня, который держит меня.

Голос кажется знакомым.

Когда парень, который держит меня, ставит меня обратно на землю, сердито поворачиваясь лицом к своему другу, я наблюдаю в замедленной съемке, как он выхватывает у него мой телефон. Его плечи напрягаются, когда он медленно поворачивается с моим телефоном в руках.

Мой телефон? Дерьмо.

— Что? — рявкаю я, раздраженная тем, что сижу посреди импровизированной сцены в лифчике и трусиках, в то время как они все смотрят на меня так, словно никогда раньше этого не видели.

Он швыряет мой телефон через всю комнату и делает три сердитых шага ко мне, дергая меня за руки и срывая с меня маску.

Я задыхаюсь, в моих глазах ярость.

— Какого хрена!

Он снимает бандану, которая повязана вокруг его лица, и мой мир останавливается. Мой живот падает на землю и застывает у моих ног.

— Какого хрена ты здесь делаешь, герцогиня? — Лицо Ройса появляется в поле зрения, и я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что у меня не галлюцинации.

Дотянувшись до края его толстовки, я стягиваю ее с его головы, пока она не падает на его татуированную шею.

— О черт, — шепчу я, моя кровь становится холодной, как лед.

Он поддерживает меня, пока я не натыкаюсь на грудь парня, который стоит позади меня. Глаза Ройса яростно бегают по моему плечу, и я наблюдаю, как его челюсть каменеет, его глаза сжигают всю энергию в комнате.

— Убирайся. Черт возьми. Подальше от нее. — Его тон низкий, опасный и на тысячу уровней выше температуры Ада. Музыка обрывается на заднем плане, когда Ройс снимает мою одежду с моих ног и запихивает ее мне в грудь. — Оденься. Блядь, сейчас же!

Я делаю то, что мне говорят.

Что происходит?

Натягивая свой укороченный топ и одергивая юбку обратно, паника охватывает мои мышцы, когда я яростно обыскиваю комнату. Ройс в отчаянии дергает себя за волосы, садясь на диван с сигаретой между двумя пальцами.

— Рой, какого хрена?

— Черт возьми, — бормочет один из остальных, снимая бандану.

Я все еще…

— Орсон!

Орсон качает головой, проводя руками по губам.

— Да, герцогиня.

Я бледнею, подхожу к нему и обнимаю его сзади за шею.

— Ты женат! Какого хрена ты здесь делаешь?

— У нас другой вид брака.

Мои мышцы напрягаются.

— L'artisaniant, это по-французски… — Складываю кусочки воедино о том, что Орсон был наполовину французом. Он одаривает меня грустной улыбкой.

— Да, герцогиня. Мы…

— Заткнись нахуй! — Ройс рычит, не поднимая на нас глаз. Когда я поворачиваюсь, чтобы увидеть, что последние два парня сняли свои банданы и маски, я даже немного не удивлена, увидев, что один из них Шторм, но я вижу, что другой Нечестивец.

Я сглатываю, мой взгляд скользит по его телу. Судя