— Осторожнее! — воскликнула Маша, следя за всей этой картиной напряженным озабоченным взглядом. Она стояла рядом с Невинским, держа за руку Наташу, которая все порывалась подойти к жеребцу, подаренному юноше. Сегодня был четырнадцатый день рождения Николая. И сразу же после завтрака Михаил Александрович пригласил всех на двор, заявив, что на улице Николая ожидал подарок.

Маша разбиралась в лошадях еще с детства. Ее покойный отец, Кирилл Петрович, разводил одно время породистых скакунов и еще с малолетства привил своей дочери любовь к этим великолепным статным животным. И Маша, едва пробежавшись восхищенным взглядом по мускулистой груди и тонким ногам жеребца, сразу же отметила, что конь не просто хорош, а великолепен. Он явно стоил целого состояния, и молодая женщина подумала, что Невинский зря подарил юноше столь дорогой подарок, который мог избаловать его.

— Отец, он не слушает меня! — воскликнул Николай, когда жеребец начал подпрыгивать под ним, подкидывая зад, и едва не сбросил именинника со спины на землю.

— Покажи ему, что ты сильнее! — посоветовал Михаил Александрович, прищурившись. Николай натянул сильнее поводья и сжал ногами бока жеребца. Это совсем не понравилось ретивому животному, и жеребец недовольно и громко заржал, лягая воздух.

Беспокоясь за Николая, который мог не удержаться и вылететь из седла, Маша, наконец, отбросив стеснение, решилась на довольно смелый шаг, в глубине души все же опасаясь вызвать неудовольствие со стороны Невинского.

— Ласково! Поговорите с ним! Наклонись к его ушам! — посоветовав, воскликнула Маша. Николай стрельнул на нее глазами и кивнул. Он с силой сжал поводя и одновременно заговорил с непокорным жеребцом. Ласково, почти шепотом. Конь чуть успокоился от слов Николая, который продолжал упорно что-то шептать. Через некоторое время тот, удивив всех, остановился и покорно поднял голову, прекратив вырывать поводья. Увидев это, Маша довольно улыбнулась, ведь ее совет помог юноше, и вздохнула с облегчением. Она не сразу почувствовала, что Михаил Александрович смотрит на нее. Лишь спустя минуту она обернулась к Невинскому и увидела его пораженный и удивленный взгляд, направленный на нее.

— Не думал, сударыня, что у вас такие познания в лошадях, — проворчал Невинский, явно недовольный тем, что его совет не возымел действия на жеребца, а ее слова помогли Николаю.

Чувствуя плохо скрываемое недовольство Михаила Александровича, Маша промолчала и, опустив глаза, затеребила пальцами подол своего платья. Она проворно наклонилась к Наташе и прошептала:

— Пойдем в дом, Наташенька, я почитаю тебе…

Девочка покачала головой и, выдернув ручку из ее ладони, приблизилась к жеребцу, на котором восседал важно Николай. Не отрывая взора от сидящего верхом брата, Наташа принялась с интересом рассматривать коня. Поджав губы, Маша была вынуждена стоять рядом с девочкой, ощущая, как поглощающий взгляд Невинского прямо буравит ее спину.

В остальном день прошел вполне мирно, потому что Михаил Александрович в честь именин сына разрешил Николаю не посещать уроки. Оттого в классной комнате все три часа занятий царило спокойствие и тишина, а Маша лишь иногда задумывалась о том, где сейчас юноша со своим новым подарком.

Тем же вечером она нечаянно повстречалась в парадной с госпожой Уваровой, которая приехала с вечерним визитом к Невинскому. Машенька как раз вышла с детьми из столовой после ужина, когда в переднюю вошла Амалия. Скинув перчатки с рук, Уварова, якобы не заметив Трофима, который почтительно поклонился ей, с вызовом взглянула на Машу и, протягивая ей замшевые палевые перчатки, приказным тоном высокомерно приказала:

— Возьмите, милочка! И будьте аккуратнее, они очень дорогие!

Прищурившись, Маша бросила мимолетный взгляд на детей, которые с веселыми криками уже поднялись и приблизились к верхней площадке лестницы. Она прекрасно поняла, что Уварова вознамерилась ее унизить и указать на низкое положение, которое она занимала в доме Невинского. У Маши появилось безумное желание ответить этой бесцеремонной фрейлине с таким достоинством, чтобы она более даже не дерзала унижать ее. Машенька открыла было рот, радуясь тому, что дети не услышат ее слов, но в этот миг за ее спиной раздался холодный жесткий голос Невинского:

— Амалия, в доме есть слуги! У мадам де Блон другие обязанности.

Маша резко обернулась к нему и благодарно взглянула на Михаила Александровича, который приблизился к ним. Подобрав юбки, она поспешила вслед за детьми, стараясь даже не смотреть в сторону побледневшей от досады Уваровой, на лице которой явно читалось недовольство.

— Эти гувернантки такие пустоголовые! — услышала она вслед гадкие слова Амалии Николаевны. — Вы зря, Михаил Александрович, защищаете ее. Эта особа не заслуживает вашего внимания.

Быстро поднимаясь по лестнице, Маша почувствовала, что ей словно дали пощечину. Она прекрасно осознала, что пассия Невинского специально говорила громко, дабы она, Маша, услышала ее. Однако молодая женщина ни жестом, ни словом не выдала своей обиды и, лишь быстрее перебирая ногами, постаралась поскорее скрыться от недовольных глаз Уваровой.

Вечером, около девяти, когда бал был в самом разгаре, Маша спустилась с Наташей в залу, дабы, как и разрешил им Михаил Александрович, немного побыть на празднике. Николай уже находился здесь более часа, и молодая женщина отметила, что он довольно принимал поздравления и комплименты от многочисленных гостей по случаю своих именин.

Наташенька, одетая в прелестное белое платье, сразу же привлекла внимание приглашенных дам. Обступив девочку плотным кольцом, нарядные гостьи стали расхваливать и расточать комплименты девочке, зная, что она дочь хозяина дома. Наташа, испугавшись такого неожиданного и пристального внимания со стороны благоухающих женщин в прекрасных платьях, боязливо прижалась к Маше. Уже спустя четверть часа, видя на испуганном прелестном личике Наташи испуг, Маша холодно произнесла:

— Извините нас, дамы, мы немного посидим.

Уведя девочку в угол залы, молодая женщина, не обращая внимания на колкие замечания тех же разряженных надушенных гостий Невинского и думая лишь о спокойствии девочки, посадила Наташу на канапе и спросила, все ли с ней в порядке.

— Да… — услышала она тихий ответ девочки.

Невольно опешив, Машенька уставилась проникновенным ласковым взором в лицо девочки, осознавая, что это было первое слово, которое малышка произнесла за то время, что молодая женщина служила в доме Невинских. Едва сдержав нахлынувшие от счастья слезы, она ласково поцеловала девочку в мягкую щечку и, выпрямившись, встала за диванчиком, на котором сидела Наташа.

Около часа, пока Наташенька сидела, Маша с удовольствием следила за танцующими парами, которые кружились по зале, и чувствовала в душе небывалый подъем. Она вспоминала свою былую юность во дворце императрицы. То время, когда завораживающее пламя многочисленных свечей так же озаряло бальную залу, когда в танце кружились красивые блестящие дамы и кавалеры, а слуги, наряженные в белые ливреи, разносили закуски и вино среди гостей. Но через какое-то время душевный подъем вдруг улетучился, и она поняла, что многое бы отдала, чтобы никогда не появляться во дворце императрицы, дабы не познакомиться с тем самым человеком, который обрек ее семью на гибель, а ее саму на вечные муки и страдания.