Из палатки мы вышли вместе. Люди стояли затаив дыхание. Джонс поднял руку и кивнул – и лавина радостных криков обрушилась на нас. Переговоры завершились успехом, рассерженные толпы победили – Организация их услышала. Я похлопал Джонса по плечу. Он улыбнулся. Странно, я уверен: нас снимали, – но тех фотографий я не видел. Если вам интересно, о чём грезят мои враги, просто представьте это фото с Народной площади, где мы вдвоём с Джонсом, найдите его и подарите им – уверен, они озолотят вас.

Когда я покинул площадь и направился в резиденцию Худзё, где тот окончательно растерялся после звонка генсека Мирхоффа, я думал, это ситуация win-win.

Худзё ушёл, и ещё пару дней я уламывал парламент допустить в переходное правительство хоть пару приличных физиономий. Джонс отказался от поста председателя новообразованной Народной партии и объявил о создании благотворительного фонда, но после долгих уговоров всё-таки согласился выдвинуться от родной окраины как рядовой депутат.

Генерал Уэллс прислал мне из Кабула поздравления и сообщил, что наверху мной довольны. Мне осталось передать дела постоянным представителям Организации в Шанхае, а самому вернуться к повседневной работе. Хвала всем богам (возможно, помогли молитвы Джонса, он ведь обещал молиться за меня), Уэллсу наскучил Афганистан. Он вылетал в штаб-квартиру ОКО в Цюрих и поручил мне подготовить совещание по гражданской войне в долине реки Конго.

У меня появилось нехорошее предчувствие. Свободного спецборта у Организации не оказалось, так что я нанял небольшой самолёт до Цюриха и уже в воздухе стал сочинять с помощниками максимально оптимистичный прогноз.

Избежать выпаривающей мозги пустыни Средней Азии – только для того, чтобы нырнуть к москитам и в лачуги дикарей, в отличие от афганцев не переживших даже грекобуддизма, а только сплошную бесконечную и беспричинную бойню? Спасибо, нет. «Личное присутствие председателя У. Уэллса и его помощника Л. Авельца не требуется», так и запишем.

Что может быть лучше тихой бумажной работы на борту «боинга», совершающего перелёт от одной агломерации к другой? Как писал автор «Золотой ветви» сэр Джеймс Фрэзер: «Настоящему джентльмену вовсе не нужно покидать Остров и общаться с невежественными туземцами, чтобы о них писать», – вот это я понимаю настрой.

Как может человек, столь презирающий других людей, и в особенности население далёких регионов планеты, работать в «призванной служить» Организации?

Честно: не знаю.

Бьюсь над этой загадкой последние тридцать лет и никак не могу найти ответа. Я работаю на человечество всю сознательную жизнь и что-то не замечал, чтобы это самое человечество хоть раз меня поблагодарило.

Но я верю в свободу, в разум, в отвагу и честность, в нравственность и верность; верю в правду и красоту, верю в любовь. Я не верю в тупость, невежество, ненависть и раболепие, не верю в тиранию и несправедливость, в ложь и религиозные догмы. Я верю, что жизнь человека священна и он имеет полное право решать, как ей распорядиться.

В меня стреляли, меня пытались отравить, по моему самолёту пускали ракеты, мою машину взрывали и закладывали мины на пути следования, мою семью брали в заложники, меня разыскивали и преследовали, называли террористом, дьяволом и антихристом, меня проклинали, судили и отлучали, ненавидели, угрожали и стремились убить чаще, чем вы желаете друг другу приятного аппетита.

Однако я жив, здоров и чувствую себя вполне сносно. Писать воспоминания – прихоть, и я искренне веселюсь и даже несколько пугаюсь, но это приятный страх перед новым интересным делом.

Моё имя Ленро Авельц, да, тот самый Ленро Авельц.

И вот что я хочу вам рассказать.

На пути к Шанхаю

2. Мистер Авельц-старший

Я родился и провёл детство на Южном берегу Франции, где Октавиан сражал лигуров, крестоносцы жгли еретиков-катаров, Наполеон громил роялистов в Тулоне, творили Стивенсон, Фицджеральд и Томас Манн, где средиземноморские ветра доносят корсиканские напевы, растворяясь в виноградных садах Ривьеры.

Помните, у Киплинга есть стихотворение о центурионе, отказавшемся покинуть Альбион, когда легионам дали приказ отступать?

Вдоль Родануса вам идти, где зреет виноград,

И клонит лозы бриз, летя в Немауз и Арелат…

Ваш путь туда, где сосен строй спускается с бугра

К волне Тирренской, что синей павлиньего пера.

Киплинг на месте центуриона представлял британца, которому приказали уйти из Индии, – а я вот представляю себя на месте того, кто бросил бы к чертям промозглую Англию, поля вереска и диких пиктов и с радостью вернулся в Рим, к цезарям и авгурам.

Наш дом находился недалеко от Канн. Незадолго до моего рождения отец приобрёл большой участок прибрежной земли и выстроил там свои владения: виллы, конноспортивный комплекс, гольф-клуб и офисные здания сперва для «Авельц Корп.», а затем для своего траста.

Почему Ноэль Авельц решил обосноваться на Лазурном берегу, притом что недолюбливал Францию, я не знаю. Его «официальная» биография всегда вызывала у меня вопросы. Он утверждал, что родился в Дании, в семье разорившихся банкиров, причём по материнской линии наследовал голубоглазым шведам, а по отцовской, коей я обязан экзотичной фамилией, – креольским мигрантам. Его старший брат Кристофер, мой дядя, якобы занимался генетикой, и в молодые годы они создали венчурный фонд и принялись инвестировать в биотех. Дядя проводил экспертизу, а отец обеспечивал финансирование.

Какая удача – вложить деньги в биотех за три года до «генной революции»! Предположим, это заслуга дяди – как учёный он мог понять, что рынок вскоре заполонят дешёвые и практически бесполезные генные модуляторы. Грандиозная афера, обещания исцелить шизофрению, покончить с раком и СПИДом, выбрать сексуальную ориентацию детей и превратить их в гениев – люди потратили триллионы долларов, чтобы в итоге получить доступное средство от выпадения волос и сексуальной дисфункции.

На волне ажиотажа «Авельц Корп.» превратилась из скромного инвестфонда в крупнейшую компанию сектора. Ноэль и Крис вошли в сотню богатейших людей мира по версии «Файнэншл таймс», но точную оценку их состояния не рискнул дать даже «Форбс». И теперь, много лет спустя после его смерти, я не могу даже примерно сказать, насколько богат он был в те годы.

После гибели брата мистер Авельц-старший получил его долю и недолго думая продал «Авельц Корп.» южнокорейскому конгломерату – подписал сделку буквально за месяц до того, как разочарование в «генной революции» сменилось депрессией.

Произошёл несчастный случай – они летели над ранчо своего приятеля в Техасе на вертолёте, внезапно