— А что не так с вином? — Спросил я, мысленно прогоняя кадры из «Броненосца Потемкин», начавшие мелькать перед глазами. Там, помнится, вроде тоже все началось из-за червей в харчах. Если верить Эйзенштейну, конечно же.

— Редко какое вино может выдержать продолжительную качку и морскую воду. А то, что может — не отличается особо хорошим вкусом. Да и капитаны, предпочитают брать с собой то, что покислее. Когда придет срок разбавлять затхлую воду из бочек, кислота не будет иметь большого значения, лишь бы заразу убивала.

— А как же…, — начал было я, вдруг вспомнив о портвейне. Но потом подумал, что нефиг начинать прогрессорствовать в этом мире, с «изобретения» крепленого вина. И вообще нефиг прогрессорствовать. Нас об этом строго предупреждали. — Э-э-э…, м-да…

— Кстати, простите что спрашиваю — оу Рж’коов. Это имя мне откуда-то знакомо. Ваш род чем-то знаменит?

— Ну, в моих краях, — да! — Мысленно усмехнулся я, вспоминая свой городишко, где все друг друга знали. — Однако, я не думаю, что вы бывали в моих краях. Вы ведь кажется моряк?

— Да. Тридцать пять лет во флоте Фесткийской республики.

— Однако ж, — тридцать пять…, — удивился я. — Сколько же вам тогда, получается, лет, сейчас?

— Начал службу в десять, пороховой мартышкой. — Довольно улыбнулся он, видимо набредя на любимую тему. И видя недоумение на наших лицах, пояснил. — Подносил порох из крюйт-камеры на орудийные палубы во время боя, а когда боя не было — делал все что прикажут, работы на корабле хватает. Жалованья пороховым мартышкам не платят. Работали за еду и за науку. Потом стал юнгой, мичманом, и…, в общем, прошел почти весь путь, который может выпасть на долю моряка, до первого помощника капитана. Увы, постоять на мостике собственного корабля, так и не удалось. Вот столечко не хватило! — Оу Гииль показал крохотный зазор между большим и указательным пальцем, и тяжело вздохнул. — Увы, сейчас настали мирные времена. Даже литругских пиратов умудрился приручить красный вепрь оу Дарээка. Военный флот сильно сократили. А в торговом, чтобы попасть на офицерскую должность, не говоря уж о капитанской, нужны связи. В Фесткии хватает своих моряков. Так что я решил попытать счастья в Тооредане. Говорят, там нынче на нашего брата спрос.

— Оу Дарээка. — Ухватился я за знакомое, и чего уж там скрывать — весьма интересующее меня имя. — Я как-то видел его в Мооскаа. А почему — «красный вепрь»?

— На море это знает каждый. — Усмехнулся словоохотливый оу Гииль. — Его родовой герб — красная голова вепря на черном фоне. Этот флаг стали поднимать литругские пираты, после того как он возглавил их общину. Весьма странная, надо сказать история. Раньше никому не удавалось подчинить себе эту братию.

— Хм… Пират? А мне говорили, что он генерал. Странно, я видел его в обществе самых уважаемых людей Мооскаа. А они знают, что он пират?

— Он — корсар. Это немного разные вещи, молодой человек. — Наставительно произнес оу Гииль, после чего объяснил мне разницу. Это дало мне повод достать пару бутылочек купленного еще на берегу вина, и продолжить разговор, попытавшись выспросить подробности непростой жизни оу Дарээка. Однако, судя по всему, мой собеседник ничего конкретного не знал, зато поразвлекал нас множеством сплетен и баек. В общем — было довольно занимательно, особенно учитывая, что кроме как болтать, больше заняться было нечем. Но, увы, вечерние сумерки довольно быстро погрузили нашу среднюю палубу в глубокую тьму, а поскольку с зажиганием огня была напряженка, (это особо оговаривалось в правилах, что и не удивительно на деревянном-то судне), то пришлось отправиться спать.

Следующие два дня были…, невероятно скучными. На верхнюю палубу нас выпускали нечасто, потому как, по словам оу Гииля, ветер был встречный, корабль шел какими-то хитрыми зигзагами, и потому команде приходилось вкалывать не покладая рук. А что можно делать на нижней, погруженной в полумрак, палубе? — Ворковать с молодой женой? — Увы, на глазах у нескольких десятков людей…, нет, мне бы, в принципе было на них наплевать, ну, в смысле — подержаться за руки, пошептать на ушко. Но Неевиия стеснялась даже таких мелочей, и старательно изображала из себя благопристойную даму. Даже просто поговорить о своих делах, толком не получалось. Нам было что скрывать от «заинтересованной публики». Ну да хоть Неевиия могла занять себя разговорами с женой и старшей дочерью купца, и приглядом за их детьми. А я… Читать было нечего — книг я с собой не прихватил. От скуки разобрал и почистил все имеющееся у меня оружие. Потом, посовещавшись с оу Гиилем, пошел к корабельному плотнику, и купил у него несколько медных пластин, да пару болтов с гайками. Отвертка, молоточек, да пара напильников у меня с собой была, (прилагалось к штуцеру и пистолетам), кое-что удалось одолжить у того же плотника. Короче — попытался сделать простейшие прицельные приспособления на свой штуцер. Ничего особенного — мушку да целик. Местные до сих пор так и не доросли до их изобретения. А может — для местных мушкетов, стреляющих не столько в цель, сколько в направлении цели, это и не нужно. Вышло…, ну вроде бы не так и ужасно, как могло бы. С десяток выстрелов, будем надеяться, переживет. А достигнув цивилизации, попробую заказать что-то подобное, у настоящего слесаря. Но если эта скука будет продолжаться, то к концу нашего путешествия, я нафиг, планку Пикатинни напильником выточу, и лазерный прицел с подствольным гранатометом.

* * *

Накаркал! Где-то в середине второго дня, наш славный оу Гииль, вернулся с верхней палубы, куда его, из корпоративной солидарности, пускали гораздо чаще чем нас, с несколько озабоченным видом.

— Кажется, надвигается буря. — Задумчиво сказал он. — Это не очень хорошо. Бури, в это время года, в этих водах, весьма продолжительны и опасны. Советую вам получше закрепить все вещи. Если их начнет катать по палубе — боцман просто прикажет выкинуть все незакрепленное барахло за борт. Да и небезопасно это.

Вещи — это ладно. Но как закрепить внутренности? Когда нас начало болтать более чем основательно, я узнал, что такое морская болезнь. А потом нас начало болтать по-настоящему, и я узнал, что такое морская болезнь в аду. …М-да, к несчастью, а может и наоборот — отчасти к счастью — я был такой не один. Блевали почти все пассажиры корабля. Не подверженными морской болезни, оказался только оу Гииль, и как это не удивительно —