Шрифт:
Закладка:
– Отлично. Гневин может их в какой-то степени защитить.
– О чем все-таки конкретно идет речь?
– Калебаны начали… исчезать, – ответил Макки. – Каждый раз, когда один из них исчезает, случается несколько странных смертей… и других крайне неприятных вещей – физические или ментальные болезни, откровенное безумие…
Фурунео кивнул в сторону моря, но не произнес свой вопрос вслух.
Макки пожал плечами:
– Нам надо посмотреть. Самое ужасное заключается в том, что еще до вашего вызова было сделано предположение, что во вселенной остался только один калебан – тот, которого наняла Эбниз.
– Что вы собираетесь с этим делать?
– Прекрасный вопрос, – ответил Макки.
– Калебан, принадлежащий Эбниз, – произнес Фурунео. – У этого калебана есть что сказать по существу?
– Мы не смогли его допросить, – ответил Макки. – Нам до сих пор неизвестно, ни где прячется сама Эбниз, ни где она прячет его.
– Ну не знаю, – Фурунео пожал плечами. – Планета Сердечность – это такая глушь.
– Я уже думал об этом. Так вы говорите, что мячик немного поврежден?
– Это странно, не правда ли?
– Это всего лишь одна странность из великого множества других.
– Говорят, что калебан не может далеко отлучиться от своей сферы, – сказал Фурунео. – Кроме того, калебаны любят располагать сферы возле воды.
– Сколько вы сделали попыток вступить с калебаном в контакт?
– Все было как обычно. Откуда вам известно, что Эбниз наняла калебана?
– Она похвасталась подруге, а подруга похвасталась своей подруге, которая… Кроме того, один калебан оставил улику перед своим исчезновением.
– Есть ли сомнения в том, что исчезновения и все остальное каким-то образом связаны друг с другом?
– Давайте постучимся к этому калебану и постараемся это выяснить, – ответил Макки.
* * *
Язык – это своего рода код, зависящий от ритма жизни вида, его породившего. Если вам не удастся освоить этот ритм, то и язык останется вам недоступным.
Последняя супруга Макки быстро заразилась тем возмущением, которое все простые смертные поначалу испытывают в отношении Бюро Саботажа.
– Они просто тебя используют! – протестовала она.
Макки на некоторое время задумался: возможно, есть какая-то причина в том, что он сам так легко и непринужденно использует других. Да, конечно, она права.
Макки думал об этих словах своей бывшей жены, когда они с Фурунео на автомобиле неслись к побережью. Мозг сверлила одна неотвязная мысль: как его используют на этот раз? Если отбросить гипотезу о том, что его просто решили принести в жертву, то остается еще великое множество других возможностей. Может быть, им потребовалась его юридическая подкованность? Или начальству нравится его неортодоксальный подход к межвидовому общению? Очевидно же, они надеются, что Макки удастся провернуть какой-то замысловатый и эффектный саботаж. Но что это за саботаж? Почему ему были даны такие невнятные инструкции?
«Вы найдете калебана, которого наняла мадам Млисс Эбниз, и вступите с ним в контакт или найдете другого калебана, доступного сознательному контакту, а затем предпримете адекватные действия».
Адекватные действия?
Макки покачал головой.
– Почему они выбрали именно вас для этого сомнительного мероприятия? – вдруг спросил Фурунео.
– Они знают, как мною пользоваться, – ответил Макки.
Машину, которой управлял один из исполнителей, занесло на крутом повороте, и их глазам открылся скалистый берег. Среди черных вулканических утесов что-то поблескивало, над этим предметом нависли два воздушных судна.
– Это он? – спросил Макки.
– Да.
– Который час по местному времени?
– До заката осталось два с половиной часа, – ответил Фурунео, правильно истолковав вопрос Макки. – Гневин защитит нас, если внутри мячика калебан и если… он решит исчезнуть?
– От души надеюсь, что да, – ответил Макки. – Почему мы не добрались сюда по воздуху?
– Местные жители привыкли, что я езжу на машине, если не выполняю официальное задание, когда требуется скорость.
– Вы хотите сказать, что никто не знает об этом калебане?
– В курсе только береговая охрана данного участка, но они у меня на зарплате.
– Я смотрю, вы здесь проворачиваете рискованные операции, – заметил Макки. – Не боитесь стать слишком эффективным?
– Делаю все, что в моих силах.
Фурунео похлопал водителя по плечу.
Автомобиль остановился на круглой террасе, откуда просматривалась гряда мелких островков и вулканическая отмель, на которой застряла сфера калебана.
– Если честно, я до сих пор не уверен, что мы на самом деле знаем, что это за штуки – пляжные мячики.
– Это дома калебанов, – фыркнул Макки.
– Все так говорят.
Фурунео вылез наружу. От холодного ветра заныло его травмированное бедро.
– Отсюда мы пойдем пешком, – сказал он.
Когда они спускались к отмели по узкой крутой тропинке, Макки радовался тому, что у него под кожей зашита антигравитационная сеть. Это приспособление могло замедлить скорость падения с любой высоты, сделав удар о землю, в любом случае, безопасным. Но никакая антигравитационная сеть не могла уберечь его от повреждений, которые он получит, если его опрокинет сильный прибой, и к тому же ничто не могло спасти от пронизывающего ледяного ветра.
Жалко, что он не надел термокостюм.
– Да, здесь холоднее, чем я ожидал, – виновато произнес Фурунео, взбираясь на плиту застывшей лавы. Подняв голову, он помахал пилотам воздушных судов. Один из них сложил крылья и принялся описывать круги около сферы.
Фурунео двинулся вперед по площадке, и Макки последовал за ним, перепрыгнув широкую лужу, жмурясь и отворачивая лицо от пронизывающего сильного ветра. Прибой неистово гремел, обрушиваясь на скалы. Приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
– Видите? – крикнул Фурунео. – Похоже, что эта штука сильно ударилась о скалу.
– Предполагается, что они несокрушимы, – отозвался Макки.
Пляжный мячик имел около шести метров в диаметре. Он прочно сидел в плите, укрывшись в полукруглом углублении, словно расплавленном специально для него. Глубина ямки не превышала полуметра.
Макки направился к подветренной стороне сферы, обогнав на последних метрах Фурунео, потом остановился, засунув руки в карманы и трясясь от холода: круглая поверхность мячика не защищала от пронизывающего ветра.