Она подняла руки, сделала глубокий вдох и надавила со всей силы. Шею свело, плечи свело, а руки задрожали.

Крышка не сдвинулась с места.

Она сделала вдох и отдохнула. Затем попыталась снова.

Она насколько можно подтянула колени под себя, пока они не уперлись в крышку, сделала глубокий вдох и надавила со всей мочи, пока наконец все силы не вытекли из нее. Она легла на спину, обессиленная.

Подножие и изголовье, - подумала она. - Может быть, там. - Она сползла вниз, пока подошвы ее ног не коснулись досок, а затем откинула руки назад, упираясь ладонями в изголовье. Несмотря на холод, она вся вспотела, кожа словно покрылась липкой пленкой. Она надавила и почувствовала, как изголовье подалось на четверть дюйма[3], но тут же вернулось в исходное положение. Несмотря на неудачу, женщина воспрянула духом и стала исследовать свой "гроб" со всех сторон.

Ее пальцы коснулись металлических петель. Изголовье явно откидывалось влево. Это означало, что снаружи, вероятно, есть какой-то замок. Это также означало, что вход был со стороны изголовья.

Как они затащили меня сюда?

Она опустила руки, ощупала основание ящика около бедер и обнаружила полудюймовый зазор между основанием и боковыми стенками по обе стороны. По наитию она оттолкнулась подошвами ног и почувствовала, как основание с трудом скользит к изголовью, а затем останавливается.

Оно было на роликах. На роликах!

Они вкатили ее внутрь.

После закрыли изголовье, заперев ее внутри.

Кто-то приложил немало усилий, планируя это, создавая это. Построить эту тюрьму для меня.

Знание этого ничего не меняло, только еще больше пугало ее.

Кто эти люди?

Внезапно она отчаянно захотела узнать.

В этом была замешана женщина. Женщина с иглой. Она была за рулем.

Зачем женщине делать это с другой женщиной? Как кто-то мог это сделать?

Она заставила себя вытряхнуть эти мысли из головы и вернулась к первоначальному плану. Замок может поддаться, если приложить усилия.

Но не поддался.

Она тужилась до тех пор, пока каждый мускул в ее теле не заныл от напряжения, и тогда страх вошел глубоко и окончательно, так что она лежала неподвижно, дрожа с широко раскрытыми глазами в темноте. Потому что у нее не было выбора, кроме как принять тот факт, что выхода нет, пока они не решат сами ее выпустить. О цели похищения она даже боялась думать, но и дураку бы стало ясно, что у похитителей вовсе не благие намерения. Иначе бы он не лежала здесь. Полуголая. В гробу ручной работы. Одна в темноте.

А может, и не одна.

Она слышала легкий скрежет, царапанье, похожее на то, словно кто-то точит когти о крышку ящика и звук все более нарастал, пока она лежала внутри беспомощная, застывшая, прислушиваясь и страшась своего будущего.

Что-то хотело попасть внутрь.

Крыса?

Она сделала глубокий вдох и крикнула.

- ЭЙ! - Почему именно это слово, она не знала. Слово просто вырвалось из нее, сердитое и испуганное, неестественно громкое в этом замкнутом пространстве. - Эй! - Она прислушалась. Подождала.

Звуки прекратились.

А дрожь - нет.

Что им от меня нужно? - подумала она. - Неужели я умру здесь?

Почему именно я?

Ни на один из этих вопросов она не могла найти ответа, который не пугал бы ее, и ничего не оставалось делать, кроме как задавать себе их снова и снова, ожидая избавления в любой форме, когда бы оно ни пришло.

Царапающие звуки не возвращались. Холод не ослабевал.

Грег, - взмолилась она мысленно. - Кто-нибудь. Найдите меня.

Я здесь.

Глава 3

1:05 ночи.

Сейчас день или ночь?

Ей было так холодно. И становилось холоднее с каждой минутой. Ее мучила жажда. Горло болело после криков, руки и костяшки пальцев ныли от ударов и кровоточили.

Сколько сейчас времени? Как долго я здесь нахожусь?

Внутри ящика царила вечная темноте и невозможно было ориентироваться во времени, ничего не оставалось делать, кроме как ждать и бояться, мысли вращались по кругу в голове, как рельсы на модельной железной дороге, как символ двойного кольца вечности, как змея, глотающая свой хвост.

"Почему я?" плавно перетекало в вопрос "что им от меня нужно?", который переходил в вопрос, "ищет ли меня кто-нибудь?", или "когда я получу воду?", или "увижу свет?", или тысячу других вопросов, которые сводились к одному – "как я выберусь отсюда? живой? в здравом уме?".

Она была ошеломлена тем, что оказалась здесь. Это чувство перекраивало всю реальность. Как будто внезапно она перестала быть тем, кем и чем себя считала. Сара Фостер, которую она знала, оказалась в тупике, вырванная из привычного ей мира. Сара Фостер, которая преподавала английский язык и драму детям в школе Уинтроп на 74-й улице; которая была дочерью Чарльза и Эвелин Шап из Харрисона, Нью-Йорк; бывшая любовницей Грега Гловера и будучи беременной его ребенком; которая когда-то была матерью замечательного красивого мальчика, утонувшего в озере; которая была бывшей женой Сэмюэля Белла Фостера и лучшей подругой Энни Грэм с детства - все эти люди, которые были частью ее жизни, любящие и не очень, ничего здесь не значили. Теперь они были почти не важны. Важен был не ей известный мир, а неизвестный мир за пределами ящика.

Эти люди, которые ее похитили – только они имели значение.

То, что хранила темнота, имело значение.

И когда она услышала шаги по деревянной лестнице, они тоже приобрели значение. Так, что ее сердце забилось, а воздух, казалось, так сгустился, что она не могла вздохнуть; хуже того, когда она услышала их на лестничной площадке, а затем неизвестный направился в ее сторону, точнее в направлении ящика, скребя ботинками по бетону, и она начала лихорадочно вертеться внутри своего "гроба" в безумном стремлении выбраться оттуда к свободе или любой судьбе, которую могли бы предвещать эти шаги, царапая крышку ящика ногтями, стуча по ней. Ее голос превратился в пронзительный визг, и все это время она задыхалась. И когда она услышала мужской смех сквозь свои крики и издаваемого шума, услышала, как чьи-то пальцы скребут замок у изголовья, скребут снова и снова, играя с ней, ее тело полностью предало ее, и она увидела внезапную вспышку красного цвета и потеряла сознание.

* * *

Он поднял ее и положил на голый испачканный матрас. Мгновение изучал ее.

Она не двигалась. Она не притворялась.

Он поднял ее голову и осторожно поместил ту в деревянный