перекосилось лицо, но это выражение говорило не о том, что ей было хоть как-то больно от этого заявления. То была гримаса жалости, словно она объясняла ребенку, почему ему нельзя кататься на американских горках для взрослых.

– Мы дали друг другу обещание, – парировал я, трогая большим пальцем кольцо обещания. Мы обменялись ими в шестнадцать, дав клятву всегда быть вместе и скрепив ее украшениями, которыми были почти обручальными.

Но когда я потянулся к ней, на ее пальце ничего не было. Золотая полоска куда-то исчезла, и я сглотнул, когда моя уже бывшая девушка, поморщившись, отстранилась.

– Мы были юными, – сказала Малия так, словно это оправдывало то, что она разбила мне сердце, словно наш возраст вдруг превращал в иллюзию любовь, которую я к ней испытывал.

Любовь, которую, по моему мнению, она испытывала ко мне.

– Но ты наконец-то здесь. В моем колледже.

От этих слов она нахмурилась.

– Теперь это и мой колледж. Я включена в команду поддержки. И у меня… есть цели. Планы, которые я намерена осуществить.

Произнося эти слова, Малия не могла даже взглянуть на меня, и я начал шумно дышать от переизбытка чувств, которые сдерживал с таким трудом. Я знал этот взгляд. Именно так Малия посмотрела на меня, когда я купил ей платье, которое ей на самом деле не понравилось, но она не хотела в этом признаваться, потому что это задело бы мои чувства. Тем же взглядом награждал ее отец, Кори Вейл, влиятельный в Кремниевой долине юрист, привыкший всегда получать желаемое.

И который ждал того же самого от своей дочери.

Собрать все факты воедино было несложно, и меня вдруг осенило.

– Я недостаточно хорош.

Малия, даже не потрудившись опровергнуть это, просто смотрела в пол.

И в один миг девушка, на которой я собирался жениться и с которой хотел провести всю жизнь, бросила меня в точности как мой отец. Хотя они оба обещали остаться.

Я был общим знаменателем.

Всех моих успехов им недостаточно.

– Мы оба станем счастливее, – снова снисходительным тоном произнесла Малия и погладила меня по руке. – Поверь мне.

Воспоминание стерлось из памяти резким ударом мокрого полотенца о мое бедро.

– Черт!

Я вскрикнул и зашипел от жгучей боли, и Кайл Роббинс покатился со смеху. Парень согнулся пополам, и скрученное полотенце, которым он хлестнул меня, упало на пол.

– Мужик, ты завис, – смеясь, сказал он. – И ни хрена не замечал. – На этих словах Кайл выпрямился и посмотрел на еще одного товарища по команде, стоявшего в другом конце тренажерного зала. – Успел заснять?

Тот, кому он поручил записать на видео прикол, даже не успел ответить. Я молниеносно схватил Кайла за шиворот майки и резко подтянул к себе, смотря в глаза и крепко удерживая, пока он пытался вывернуться.

– Удали эту хрень или, клянусь богом, Роббинс, я устрою тебе настоящую взбучку и подвешу на стропилах за твои изгаженные, рваные узкие белые трусишки.

Кайл начал было смеяться, но, когда я скрутил кулак, усиливая хватку, в его глазах вспыхнул ужас, после чего парень стукнул меня по руке, и я его отпустил. Мы оба знали, что я мог бы держать его намного дольше, если бы хотел.

– Черт возьми, кое-кому точно трусы в зад врезались, – буркнул он.

Один из приятелей вернул ему телефон. Я выхватил тот из рук Кайла, прежде чем он ушел, и удалил видео, а потом кинул ему обратно.

– Раньше с тобой было веселее, – заметил он.

– А у тебя раньше на голове было выбрито имя Ново, – огрызнулся я, отчего собравшиеся вокруг парни зашлись сдавленным смехом, который им с трудом удавалось скрывать.

Кайл побагровел: судя по прищуренным глазам, он вспомнил, как в прошлом сезоне проиграл нашему кикеру, а в качестве наказания ему пришлось выполнить любое требование команды.

Но он просто сжал зубы и отмахнулся, а потом пошел делать жим лежа, и я наконец-то почувствовал, что надоедливая муха оставила мой пикник ради чужой корзинки.

Кайл Роббинс был тем еще уродом, и то обстоятельство, что он при каждом удобном случае извлекал выгоду из Имени, Образа и Фото[4], означало, что парень привлекает еще больше внимания к медийной свистопляске, которая и так вокруг нас царила. Меня это бесило, и я терпел его только потому, что он был чертовски хорошим тайт-эндом[5] и играл со мной в одной команде.

Когда Кайл ушел, я размял шею и, снова сев на пустой силовой тренажер, ощутил на себе изучающий взгляд нашего квотербека и капитана команды Холдена Мура.

– Ты как? – относя штанги, спросил он так, будто ответ его совсем не интересовал. Я сразу все понял. Холден был прирожденным лидером, одним из нескольких игроков в команде, кого я действительно уважал. Он интересовался не потому что ему было любопытно, а потому что его правда это интересовало.

– Хорошо, – только и ответил я, а затем принял исходное положение и стал толкать платформу, пока не выпрямил ноги.

Затем снял фиксатор со станка, на вдохе опустил колени к груди и, кряхтя, начал вновь выталкивать нагруженную платформу.

Выполнив еще десяток повторений, я зафиксировал вес, сел и вытер лоб полотенцем.

И как раз в этот момент между моими «найками» нарисовалась миниатюрная пара бежевых туфель без каблука.

Мои ступни по меньшей мере вдвое превосходили эти маленькие туфельки в длину и в ширину, и, вскинув бровь, я провел взглядом по ногам, которые были в них обуты. Ноги оказались обтянуты тонкими черными колготками; только в местах, где ткань была плотнее, виднелся узор в горошек. Уголки моих губ приподнялись от изумления, когда над колготками показался подол черной юбки с пришитым спереди кошачьим носом с усами.

Я сразу же понял, что это Джиана Джонс.

Она всегда одевалась, как чудаковатая библиотекарша или нечто среднее между монашкой и озорной школьницей. По какой-то причине ее умение сочетать скромность со скрытой сексуальной привлекательностью всегда казалось мне неотразимо очаровательным. Я сомневался, осознавала ли она сама, что даже в водолазке могла привлечь к себе больше взглядов, чем иные девчонки в бикини.

Девушка скрестила руки на груди, пока я неспешно поднимал взгляд вверх, рассматривая ее бледно-розовый свитер и воротник белой рубашки под ним. Когда мы наконец-то встретились взглядами, она одним пальцем подняла очки выше на переносице. Я улыбнулся еще шире, увидев локон, выбившийся из пучка на макушке, в который она собрала свои густые волосы.

– Джи, – задумчиво протянул я, слегка отклонившись назад, чтобы лучше оценить вид. – Чем обязаны такому удовольствию?

– Джиана, – поправила она,