оформлением документации.

Приехал судебный медик, доктор Вендланд, хмурый, рассерженный, еле поздоровался. Наверняка опять продулся в «скат», подумал майор, вспомнив, что накануне доктор устраивал карточный вечер.

Лора Гальбах — так звали покойную — была еще очень молода. Всего лишь три года назад она закончила медицинское училище и с тех пор работала здесь, в хирургии. Вендланд произвел тщательный осмотр. Огнестрельная рана слева в груди, очевидно, прямое попадание в сердце. Выходного отверстия нет, значит, пуля находится в теле убитой. Где именно — покажет вскрытие. Однако уже теперь можно сказать, что стреляли почти в упор. Преступник и жертва стояли буквально нос к носу.

— Когда? — спросил майор Бауэр, пока медик мыл руки.

— Около полуночи. Точные данные будут через несколько часов. Когда вы мне ее отдадите?

— Согласуйте с капитаном Кёрнером.

Дверь на лестницу открылась, в лабораторию вошел старший врач Бергер. Его вызвали по телефону.

— Вы уж извините, что я так врываюсь, — сказал он, подойдя к майору Бауэру, главе следственной комиссии. — Но это ужасно, я просто слов не нахожу. Конечно, вы можете рассчитывать на мою помощь, сделаю все, что в моих силах. Как сказал по телефону наш директор, мы все полностью к вашим услугам.

— Спасибо, доктор, мы еще к этому вернемся. Скажите-ка для начала, где бы мне без помех кое с кем побеседовать. Есть такое место?

— Безусловно. Можно воспользоваться вон той боковушкой.

— Нельзя ли тогда освободить от дежурства некоторых сотрудников? Мне надо с ними поговорить. И еще: прошу у вас разрешения в случае необходимости побеседовать и с пациентами.

Бергер обещал все устроить. Тем временем труп увезли. Криминалисты, закончив работу, один за другим ушли из лаборатории. Майор с обер-лейтенантом остались вдвоем.

— Что ж, начнем допрос свидетелей.

Гайер уже составил поименный список. Фред Варен — это оказался молодой парень, попавший в клинику из-за мотоциклетной аварии, — ничего нового не сообщил.

— В отделении все было как обычно? Ничего из ряда вон выходящего? И посторонних вы не встретили? А выстрел слышали?

На все вопросы Варен ответил отрицательно.

Сестра Ева, та самая, что пыталась нащупать пульс у Лоры Гальбах, была годами постарше и спокойно села на стул. Бауэр молча придвинул ей чашку кофе и предложил сигарету.

— Вы давно здесь работаете?

— Одиннадцать лет.

— Все время в хирургии?

— Да.

— А давно вы знаете Лору Гальбах?

— С тех пор, как она сюда пришла, около трех лет.

— Вы близко ее знали?

— Да нет, лишь постольку, поскольку вместе работали. Она ведь из соседнего отделения.

— Вы не навещаете друг дружку в ночную смену?

— А вы неплохо осведомлены… Мы действительно заходим иногда друг к другу, если в отделении все спокойно.

— Что она была за человек?

— Насколько я могу судить, старательная, в работе аккуратная, славная девушка. С больными, говорят, отлично умела поладить. Впрочем, спросите лучше девочек из второго отделения.

Гайер все записал.

— Расскажите, пожалуйста, еще раз о событиях истекшей ночи.

Она рассказала. И тоже ничего особенного вспомнить не смогла.

— Когда вы в последний раз видели Лору Гальбах?

— Около одиннадцати вечера.

— Вы так точно запомнили?

— Я была у них в отделении, стерилизовала инструменты, наш-то стерилизатор в ремонте. И тут сестре Лоре позвонили по городскому, ну, в смысле не из клиники. Я удивилась, кто же это звонит так поздно, и посмотрела на часы. Было около одиннадцати.

— А кто звонил, вы, случайно, не узнали?

— Нет. Я ушла, мне показалось, что сестра Лора хочет остаться одна.

— Показалось?

— Ну да, такое ведь замечаешь.

— Конечно-конечно… А когда она сняла трубку, то никакого имени не назвала?

— Нет.

— Что она говорила? Вспомните поточнее, будьте добры.

— Попробую. Кажется, вот: «Что? Ты? Откуда так вдруг?»

— Значит, судя по всему, звонил ей добрый и приятный знакомый или знакомая. Голос был мужской или женский?

— Мужской. — Сестра Ева лукаво улыбнулась.

— Вы уверены или только предполагаете?

— Уверена. Я ведь не глухая, слышала.

— Что же он сказал?

— Мне очень жаль, но разобрать было невозможно. Да я сразу и ушла.

— А больше вы вчера вечером сестру Лору не видели?

— Нет.

— А выстрел слышали?

— Нет.

Пистолет наверняка был с глушителем, в противном случае выстрел поднял бы на ноги половину клиники. Нет ничего более восприимчивого к шуму, чем ночная больница с множеством чутких пациентов, которые по тем или иным причинам не спят — от боли или оттого, что уже слишком давно лежат в постели.

— Пока достаточно. Дежурство ваше кончилось, и вам, конечно, надо отдохнуть. Позднее мы еще раз вас побеспокоим, по поводу письменного протокола. Придется вам тогда подъехать в управление.

Следующим был доктор Браун. Он с первого взгляда производил неприятное впечатление, нервничал, злился и отвечал весьма резко. Бауэр старался держать себя в руках.

— Давайте подытожим: прошлой ночью вы дежурили по клинике. Сестра Ева вызвала вас, вы пришли в лабораторию и, установив, что Лора Гальбах мертва, поручили больному Варену известить полицию. Верно?

— Да, верно. Но я уже сто раз это говорил. И не понимаю, что проку повторять все время последовательность моих действий!

— Когда вы в последний раз видели Лору Гальбах? — спросил Гайер.

— Позавчера, — после секундного раздумья ответил Браун.

— Где?

— В парке клиники.

— В котором часу?

— Около десяти вечера, по-моему.

— Откуда такая точность?

— Она шла на работу, а дежурство, как известно, начинается в десять.

— Что вы делали в это время в парке?

— Простите, а что означают эти ваши расспросы?! — Он возмущенно привстал.

— Сядьте, пожалуйста, — твердо сказал Бауэр. — Вы встретились случайно?

— Да. Я задержался на работе и как раз шел домой.

— О чем вы говорили?

— Только поздоровались, и все.

— Вы хорошо знали друг друга?

— Нет.

— Где вы были около полуночи?

Доктор Браун насторожился, до него дошло, что это не просто беседа, а полицейский допрос. Глаза его забегали, в углах рта прорезались глубокие складки.

— Я? — переспросил он. — Сейчас… дайте подумать. В начале десятого я был в поликлинике, принимал пострадавшего в дорожной аварии. Перелом левого предплечья. Потом ходил в одиннадцатое отделение, там засорилась трахеотомическая трубка. Примерно в полдвенадцатого я был, наверно, у себя в кабинете. Начал читать, но скоро заснул. В половине первого меня опять вызвали в поликлинику… Вы удовлетворены?

— Благодарю вас. Пока да.

Майор и Гайер переглянулись.

— Вы слышали выстрел?

— Нет.

— Что ж, можете идти. Всего доброго.

Бледный, растерянный, Браун вышел из лаборатории. В парке он столкнулся с Маргиттой Грауэр, от которой так и веяло свежестью и весной. Браун хотел было что-то ей сказать, но, махнув рукой, зашагал дальше. Маргитта проводила его удивленным