После того, как я пытался позвать на помощь, моё состояние только ухудшилось. Жар из плеча разошёлся по всему телу, и в сознание я приходил урывками. То я очнулся лежащим на дне деревянной лодки, а вокруг плескалась вода, и слышался скрип уключин, то меня куда-то тащили волоком, ударяя при этом головой о различные предметы, то пытались влить мне в рот ужасную жидкость, противно воняющую и выворачивающую на изнанку.

Затем моя жизнь превратилась в череду подобных пробуждений, чередуемых беспокойным сном и видением картинок из обоих миров. Иногда мой организм не выдерживал, и, когда в него вливали противную жижу, он изрыгал её обратно. Но в один из бесконечной череды дней внезапно я проснулся самостоятельно и именно проснулся, а не очнулся. Во всём теле чувствовалась неимоверная слабость, дышать приходилось с трудом, но главное, что я был в сознании и мог нормально соображать. Лежал я в каком-то старом доме, стёсанным из огромных брёвен, которые было не обхватить руками. Огромные стволы громоздились одно над другим, создавая стены, а так как дом был не очень большим, то создавалось ощущение очень маленького помещения, хотя оно было размером метров десять в ширину и метров двенадцать в длину. В центре висела огромная металлическая воронка, а под ней горел огонь. Пол в доме был земляным, а окна располагались под углом и представляли из себя круглые, аккуратные дырки, застеклённые чем-то мутным, возможно, слюдой. Простая обстановка, рубленый стол, ещё одна кровать, на которой спал какой-то древний старик, с длинной бородой, полностью седой. На стенах висели силки, лук странной формы, непонятный арбалет с какой-то объёмной коробкой снизу. При входе стояло два копья, два щита и три меча разной длины. Стояли они каждый в своей ячейке и выглядели надраенными до блеска. Становилось сразу понятно, что человек, живший в этом доме, очень ответственно относится к своему делу и, скорее всего, бывший военный. Помимо прочего, под потолком висят многочисленные пучки трав, на одной стене стоят многочисленные баночки и колбы в грубо срубленном стеллаже, таком же массивном, как и сам дом. Рядом со мной стояла табуретка, а на ней кувшин и кружка, сделанная из глины, очень грубая, с неровными краями.

Тут я понял, что очень хочу пить, собрав все силы, я попробовал протянуть руку и добился только того, что, кружка упала с табурета на утрамбованный пол и разбилась.

От этого звука старик, лежащий на постели, пошевелился и, кряхтя, повернул голову в мою сторону.

— Очнулся. Ну и то добре. Видать, удача с тобой от рождения ходит. Не торопись, сейчас я тебе помогу, — произнёс он, медленно вставая и кряхтя, надевая тапочки, которые явно выбивались из текущей обстановки. Мягкие, сделанные в виде розовых ушастых зайцев. Видя моё изумление, старик проговорил:

— Не смотри так, внучка подарила, как не уважить, вот и хожу с розовыми зайцами на ногах, зато каждый раз одевая, вспоминаю внучку и благодарю её за подарок. Мелочь, а ей немного белой магии перепадает, хоть и не силён я уже, но сила всегда отзывается на добрый позыв.

Уже подходя ко мне, добавил:

— Хотя и на злой позыв отзывается чёрной магии не меньше, а то и больше.

Произнеся это, он внимательно смотрел за моей реакцией на эти слова. Посмотрев на разбитую чашку, он покачал головой и, собрав две разбитые половинки, отправился к стеллажу, по дороге кинув осколки в огонь и начертив какой-то знак правой рукой. Когда осколки коснулись очага, в нём на мгновение вспыхнул яркий огонь, а осколки мгновенно рассыпались в песок или что-то ещё похожее на это. Взяв со стеллажа новую кружку, такой же грубой работы, дед, не торопясь, отправился в мою сторону. Налив из кувшина воды он одной рукой приподнял мою голову, а второй поднёс кружку к моему рту, давая мне возможность напиться. Только вот за внешней немощью, я почувствовал в старике огромную силу. Пальцы, которые приподнимали мою голову, были как из стали, и я уверен, что ими он мог гнуть подкову на раз, да и двигался он хоть и как старик, но шаги его были уверенными, а походка упругая, как у профессионального бойца. Такую я видел у бывалых мастеров спорта по борьбе, которые готовы в любой момент взорваться серией ударов. А дед оказывается непростой, очень непростой. Его внимательный и колючий взгляд пробирал до самого нутра, пытаясь найти только ему понятные признаки чего-то, что он от меня ждал.

— Благодарю, — ответил я напившись.

— Это хорошо, что благодаришь. Намучился я с тобой, сил нет. Два месяца ты был на границе жизни, смерти и обращения. Такого я ещё не встречал в своей жизни и даже не надеялся, что ты выживешь, ведь если бы ты обратился, мне пришлось бы тебя убить. А сейчас ты поешь и расскажешь, что с тобой произошло в Тёмном лесу, и вообще, откуда ты взялся, — сказал старик и отправился к очагу, в котором над огнём висел небольшой котелок. Наложив из него в грубую глиняную посуду два черпака какого-то варева, он, присев рядом со мной, стал кормить меня с ложечки. Варево оказалось наваристым бульоном, и я с огромным удовольствием его съел, когда он закончился, я попросил:

— А можно ещё одну порцию.

Дед внимательно посмотрел на меня и ответил:

— Можно, почему ж нельзя.

Когда я съел ещё одну тарелку, то повторно задавать вопроса не стал, но посмотрел на старика очень просительно.

Тот вздохнул и пошёл за новой порцией. Съев третью тарелку бульона, я почувствовал себя намного лучше.

— Ну а теперь рассказывай, кто ты такой и как попал в Тёмный лес. Сразу скажу, что вот этот шар правды, не даст тебе меня обмануть. Положи на него свою руку и попробуй что-нибудь соврать, — сказал дед, доставая из кармана небольшой прозрачный шар диаметром примерно десять сантиметров.

— Я не был в Тёмном лесу, — сказал я, и шар сразу вспыхнул ярко алым светом, после чего я добавил: — я был в Тёмном лесу.

Шар очистился и стал прозрачным.

— Рассказывай, — властным голосом сказал старик, внимательно смотря на меня.

Я на минуту задумался. Что можно рассказать, а о чём нужно промолчать. Врать напрямую я не хотел, всё-таки он спас меня от смерти, но и можно ли рассказывать ему всё, что со мной случилось, я не знал.

Видя, что я раздумываю над тем, что можно ли ему открыться, дед сказал:

— Можешь не переживать, я сам с законом не совсем в ладах, поэтому, даже если за тобой есть какие грешки, можешь не рассказывать и не переживать по этому поводу.

— Ну что же. Кто я на самом деле, я не знаю. Очнулся я в лесу в яме, присыпанной листвой. Одежда на мне была вся грязная и местами истлевшая, — начал я свой рассказ, подробно рассказывая всё, что я испытал и что пережил, пока не потерял сознание на берегу реки. Закончил рассказ тем, как очнулся здесь в кровати, после чего замолчал, выжидательно смотря на старика.