Глава 2. Олег

Сегодня я как никогда горжусь собой. За шесть часов «выставки» всего лишь второй раз прячусь в ванной комнате.

Поворачиваю ручку крана и умываю лицо холодной водой, намочив при этом кончики упавших на лицо волос, которые тут же прилипли к щекам. Тру глаза. Определённо, если бы меня заковали в цепи, зрелище бы понравилось гостям намного больше. Ну хотя бы одели в смирительную рубашку. Жаль, что они уже запрещены. Хм, многие врачи в нашей стране согласились бы с этой мыслью, своё согласие они периодически подкрепляли незаконными действиями.

Я засекаю время на часах. Меня должны хватиться минут через десять, не раньше. Целых десять минут тишины и одиночества. Счастье.

Опустив крышку унитаза и сев сверху, я принимаюсь разминать плечи. Мой «доктор» – а я всегда выделяю это слово голосом и интонацией так, словно сам факт обращения таким образом к ЭТОМУ человеку можно считать шуткой. Если бы я был младше, то сгибал бы указательные и безымянные пальцы при упоминании имени своего врача. Так вот, мой «доктор» считает, что я нуждаюсь в адаптации к обществу. Что мне нужно чаще говорить с людьми, найти работу, завести девушку.

Телефон пискнул, сигнализируя о времени приёма таблеток. Я достаю из портмоне прозрачную упаковку зелёненьких крошечных капсул, вытаскиваю оттуда две штуки и держу над унитазом. Произнося «упс», растопыриваю пальцы. Булькает. Хорошенько смываю.

Вырвавшийся изо рта смешок получается нервным. Кто бы мог подумать, но я никогда не был столь популярным – в том числе и у противоположного пола – до того, как стал «психом». Ирония судьбы: мне никогда не было до этого так мало дела, как теперь – когда я стал «психом».

Резко становится тихо – я даже вздрагиваю от неожиданности. Кто-то выключил музыку. Затем слышатся крики, топот, грохот и снова крики. Женский визг. Я вскакиваю с края ванны, на который опирался, и спешу в коридор, прислушиваясь к звукам истерики. Возле бассейна полукругом рассредоточилась куча народа, каждый кричит что-то нечленораздельное с общим смыслом: кто-нибудь, сделайте же что-нибудь!

Протиснувшись вперёд, я вижу бледную как простыня девочку лет восьми, неподвижно лежащую на земле. Над ребёнком сидит мужчина и пытается делать массаж сердца, а точнее неистово давит на грудь, отчего детские хрупкие рёбра должны вот-вот треснуть.

– Лёгкие очищали? – кричу я.

Никто не отвечает.

Спрашиваю ещё раз и ещё. Люди либо в панике ничего не соображают, либо специально игнорируют меня. Вероятнее всего, второе. В толпе вижу ту самую девушку, которая так неуклюже пыталась извиниться за всё наше общество. Быстро подхожу к ней.

– Лёгкие очищали? – выпаливаю на одном дыхании. Видя, что она не понимает, добавляю: – На живот ребёнка переворачивали?

– Нет, кажется, нет, сразу…

В следующую секунду я уже рядом с девочкой.

– Я врач, – уверенным, не терпящим возражения голосом сообщаю свой статус, отстраняя недоспасателя. И тот, хоть и прекрасно знает «врача», слушается командного голоса. – Все замолчите! – кричу, проверяя пульс. В такие моменты я перестаю себя контролировать. Включаются рефлексы, выработанные за годы учёбы, а точнее: спасти жизнь, чего бы это ни стоило. Я переворачиваю ребёнка на живот, открываю рот и пытаюсь вызвать рвоту. Несколько надавливаний на грудную клетку, и ещё раз. Вытекает только вода. Чёрт! Никаких изменений. Возвращаюсь к массажу сердца и искусственному дыханию.

Так тихо. Кажется, люди перестают дышать, а может, это я ничего не замечаю, преследуя единственную цель. Девочка не шевелится, пульса нет. Стараюсь работать так быстро, как только умею. К счастью, руки помнят, что и как нужно делать. Если бы я не знал анатомию, сказал бы, что команды мозга не требуются. Автоматом одно за другим проделываю действия необходимой первой помощи утонувшему. Делаю то, чему когда-то собирался посвятить свою жизнь – помогаю.

– Бесполезно, – обречённо вздыхает кто-то минут через десять.

– Где её мать?!

– Утонула девочка.

Но еле различимый, медленный пульс появился, и я не собираюсь отступать. Ещё через десять минут девочка закашливается, её начинает тошнить, и это прекрасный результат. Кажется, я впервые за последние полчаса выдохнул.

– Кто-нибудь вызвал скорую? – тут же спрашиваю, понимая, что прошло слишком много времени, и карета должна давно прибыть.

– Я вызвала сразу же, – отзывается та самая девушка, на мой взгляд, самая адекватная из всей толпы.

– Тогда где она? – рявкаю я. – Дайте одеяло или куртку, что-нибудь! Ребёнка нужно согреть.

– Евочка! – раздаётся истошный вопль женщины, бегущей через двор к месту чуть было не случившейся трагедии. Следом доносятся звуки сирены.

Я кутаю ребёнка в одеяло, растирая посиневшую кожу, когда чувствую, что меня грубо дёргают за кофту и пытаются отпихнуть:

– Что ты делаешь с моим ребёнком, шизофреник?! Отойди от неё немедленно! Сумасшедший! – кричит женщина, наверняка мать этой девочки.

Ещё раз взглянув на ребёнка и убедившись, что она дышит, что я сделал всё, что мог, примирительно поднимаю ладони над головой, показывая, что руки на виду и я уже ничего не делаю. Начинаю отходить. Мамаша кидается обнимать дочь, крича в мою сторону оскорбления, в значения которых вникать не хочется.

Подбегают врачи, поднимая шум вокруг разрыдавшейся девочки. Ребёнок бы не плакал, если бы мамаша своим ужасом не перепугала её до потери пульса.

– Кто подпустил к моему ребёнку психа? – визжит женщина.

Кто-то её поддерживает, ко мне обращаются несколько взглядов, не предвещающих ничего хорошего.

– Всё, я ухожу! – Всплеснув руками, я разворачиваюсь и быстро иду к дому, различая доносящееся вслед: «Вы слышали? Он представился врачом!»

Да, наверное, не следовало этого делать. Просто в экстремальной ситуации остальные чувства отключаются. Мозги у тебя отключаются, придурок. Слабый пульс появился практически сразу. Девочка бы пришла в себя даже при помощи того мужчины, хотя возможно, я спас её от пары сломанных рёбер.

Надо же было вылезти вперёд! Хотел же просидеть это вечер тихо, не привлекая внимания! Получить зелёную галочку в журнале «доктора».

– Молодой человек! Баль, так, кажется? – догоняет меня на полпути к входной двери один из врачей скорой помощи.

– Кажется, так.

– Вы спасли жизнь этой девочке, мы бы хотели поблагодарить вас и…

– А можно об этом забыть, будто меня там не было? Понимаете, – начинаю объяснять, видя изумлённые глаза молодого врача, – по некоторым причинам я не должен был играть в супермена, и если об этом узнают… в общем, давайте вычеркнем мою фамилию, хорошо?

– А что мне написать в отчёте?

– Напишите, что вы её откачали. И передайте мамаше, чтобы лучше