Немецкие танки вспыхивали один за другим, на некоторых рвался боекомплект, и тогда взрывом срывало с погона башню. Атака застопорилась… Ромка не спешил и старался тщательно прицелиться, а потому стреляли мы довольно редко – примерно три выстрела в минуту. Но и этого было достаточно: когда поддерживающие тебя танки с пугающей скоростью начинают методично взрываться один за другим, то об атаке уже не думаешь.

Немцы нас нащупали уже через несколько минут боя и открыли сильный огонь, так что регулярно танк слегка вздрагивал от очередного попадания в башню. После того как взорвался седьмой танк, немцы стали отходить, но мы своего огня не прекратили и успели подбить еще шесть танков, прежде чем они скрылись из вида.

Очередная атака на позиции роты должна была стать последней. В строю было меньше половины состава, две приданные роте противотанковые «сорокапятки» были уничтожены еще при прошлой атаке, но и они подбили пять танков. Старший лейтенант Горелов ждал, пока немецкие танки приблизятся к окопам, тогда можно будет закидать их немногочисленными гранатами и бутылками с зажигательной смесью, а точнее бензина, смешанного с маслом. Это сами бойцы придумали и сделали.

Немецкая волна неумолимо приближалась, когда внезапно шедший слева самый крайний танк остановился и загорелся. Спустя минуту лишился башни его сосед. В шуме боя Горелов не сразу вычленил справа звуки орудийного выстрела, с регулярной периодичностью раздававшиеся из малюсенькой рощи сзади. Обернувшись и наведя на это недоразумение свой бинокль, он разглядел вспышку выстрела и пару рикошетов от башни стоявшего там танка. КВ, узнал он грозную боевую машину.

Танкисты не ринулись очертя голову в бой, а спокойно встали и открыли огонь с места, причем весьма результативный. Немцы, не выдержав убийственного огня, стали отступать, а на поле боя осталось тринадцать новых костров из их уничтоженных танков.

Противник, не выдержав убийственного огня, отошел, бой закончился, а мне предстояло решить, где спрятать танк. То, что фрицы оставят это без последствий, можно было не надеяться. Думаю, уже сейчас они вовсю ябедничают начальству про плохое поведение русских, так что авианалет или артиллерийский обстрел будет обязательно. Место, откуда мы вели стрельбу, они засекли, так что по рощице наверняка ударят. Двигаться в чисто поле к нашим траншеям тоже нет смысла, там укрытий нет. А вот слева в полукилометре стоят несколько деревьев – пожалуй, сгодятся.

Быстро подобрав и закинув на танк срубленные взрывами ветки деревьев, мы двинулись туда. Ехать недалеко, с полкилометра всего. Там встали и, сразу вбив в землю колья, стали натягивать маскировочную сеть: парой их мы разжились в уничтоженной колонне. Ветками замаскировали танк спереди, так что обнаружить нас сейчас довольно трудно.

Только мы успели закончить, как сначала появилась девятка пикировщиков, которые проутюжили покинутую нами рощицу, а потом ее еще и из артиллерии причесали; досталось немного и нашим в траншеях. Короче, вовремя мы оттуда смылись. После завершения обстрела к нам от позиций отправились несколько человек. Это оказались командир роты с комиссаром и пара бойцов.

После окончания боя неизвестные танкисты выехали из рощицы и отъехали на полкилометра в сторону, встав между деревьями. Они споро вбили в землю колья, на которые натянули маскировочную сеть, при этом использовали свой танк как лестницу. Только они успели закончить, как появились такие ненавистные «лапотники» и принялись бомбить рощу, а затем начался артналет. В этот раз было полегче, так как бомбардировщики бомбили не их позиции, а рощу, из которой вели огонь танкисты. Затем артналет тоже разделился, и в итоге почти никто от обстрела не пострадал – так, несколько легкораненых и ни одного убитого.

После налета, получив доклады о потерях, Горелов вместе со своим политруком Петровым и парой бойцов отправился к танкистам, которые не спешили представиться.

Экипаж кашеварил, над небольшим костерком висел котелок, от которого доносились аппетитные запахи. При приближении лейтенанта танкисты встали. Среди них, к своему большому удивлению, Горелов увидел женщину, или, если быть точнее, молодую девушку. Достаточно высокая для женщины, с большой грудью, которую не мог скрыть комбинезон, и довольно миленькая лицом. Горелов недоуменно переводил взгляд с одного танкиста на другого. Перед ним стояли подростки, лет по шестнадцать-семнадцать, и молодая девушка лет восемнадцати-двадцати.

– Ну спасибо, выручили! – поблагодарил он, наконец, танкистов. – Кто сами-то будете?

Вперед, к его дальнейшему удивлению, вышла девушка.

– Добровольцы мы, товарищ старший лейтенант.

– А танк? – И Горелов в недоумении еще и показал на него рукой. – Не слышал я, чтобы таким юным добровольцам сразу давали тяжелый танк.

– А… Так это мы брошенный и неисправный танк нашли, отремонтировали его и пошли на нем в бой.

Тут лейтенант заметил, что у танкистов были три немецких автомата.

– А это откуда?

– Да пришлось немецкую разведгруппу на ноль помножить.

– Что сделать?

– На ноль, говорю, помножить, уничтожить то есть. Пять мотоциклов и два бронетранспортера. Они за нашими машинами с ранеными гнались. Вот мы их и расстреляли спокойно, а потом с них все и сняли, а то нам личное оружие тоже нужно. Товарищ старший лейтенант, разрешите дать вам один совет.

– Совет? – Горелов уже с улыбкой глянул на девушку. Ну какой совет может дать кадровому военному молодая девушка? Пускай она даже очень удачно помогла им отбить немецкую атаку, но что она может ему посоветовать? – Ну, дайте совет, прелестная незнакомка… Вы ведь до сих пор так и не представились.

– Извините. Меня зовут Надежда Нечаева. А совет такой: вы понесли большие потери, людей осталось мало, тяжелого вооружения у вас, похоже, тоже почти не осталось, патроны могут быть на исходе, так что следующую немецкую атаку вы можете и не отбить. Там, на поле, – она рукой указала лейтенанту на поле боя, – стоят немецкие танки, минимум штук шесть не сгорели. А из каждого танка вы можете извлечь по два-три ручных пулемета, да и среди пехоты, думаю, минимум несколько штук найдется. Соберите с трупов все патроны, и наверняка на пару атак вам этого хватит, а ваша огневая мощь основательно возрастет.

Горелов теперь уже с искренним изумлением глянул на девушку. Мало того что довольно красивая, так еще и действительно дельный совет дала.

– Что дальше делать думаешь, красавица? – спросил он.

– А что делать? Воевать, конечно. Только, товарищ старший лейтенант, я сама решу, как мне воевать. Не обижайтесь, но опыта по взаимодействию с танками у вас нет, а погибнуть по-глупому из-за чужого незнания я не хочу. Сколько смогу – помогу, только действовать буду сама и в глупые атаки кидаться не стану.

– А почему глупые?

– Так без прикрытия, без данных разведки о силах немцев, кто и где стоит, без арт- и авиаподдержки идти в атаку – значит угробить свою технику. Мой КВ, конечно, бронирован хорошо, но и его при умении (а немцы солдаты умелые) можно подбить или хотя бы повредить, лишить его хода. А потом добить танк будет достаточно легко.