Сержант милиции Гладышев был назначен начальством ответственным за соседний район города, ему в помощь дали десяток бойцов истребительного батальона, созданного из городских рабочих. Звук внезапно раздавшегося на окраине городка боя застал его врасплох. Казалось, канонада, доносившаяся довольно громко, еще достаточно далеко, а это происходило совсем рядом. Сначала загрохотали орудия, довольно интенсивно, затем к ним добавились пулеметные очереди. Очень быстро орудийная канонада смолкла, а вместо нее раздавались отчетливо слышимые пулеметные очереди. Но вот смолкли и они, а спустя несколько минут послышались редкие одиночные выстрелы. Все это продлилось минут десять, ну может, пятнадцать, а потом снова слышна была только далекая канонада.

Гладышев со своими людьми направился в сторону закончившегося такого короткого боя: надо было выяснить, что там случилось… Осторожно приблизившись к окраине города, сержант со своими бойцами увидел горящую и подбитую немецкую технику, трупы немцев, разбросанные в беспорядке по полю. У крайних домов стояли рядом наш легкий бронированный артиллерийский тягач «Комсомолец» и немецкий бронетранспортер, а неподалеку высилась громада тяжелого танка КВ. Возле бронетранспортера увидели наших бойцов, несколько из них были в танкистских комбинезонах, а кроме них – бойцы из этого района во главе с сержантом Краюхиным.

Заметив приближение бойцов истребительного отряда, танкисты окликнули их на подходе:

– Стой! Кто идет?

– Свои! – отозвался Гладышев. – Сержант милиции Гладышев, командир патруля истребительного батальона.

Мы спокойно разбирались в трофеях, которые притащила в трофейном бронетранспортере моя мародерская команда, когда послышался оклик:

– Стой! Кто идет?

И ответ на него:

– Свои!

Обернувшись, я увидел приближающуюся к нам колоритную группу. Впереди шел молодой мент, судя по его петлицам – два треугольника, – сержант, а за ним с десяток мужиков среднего возраста, в гражданке, но с винтовками в руках. В ходе завязавшегося разговора я узнал, что сержанта оставили патрулировать соседний район города, а в помощь ему придали бойцов истребительного батальона.

Позвав всех горожан, я сказал:

– Вот что, товарищ сержант, долго мы здесь оставаться не будем. Еще один бой с немцами, и отходим. А вам, мужики, – обратился я к работягам, – один совет: взяли семьи и быстро отсюда убрались подальше в тыл. Город мы не удержим, а немцы творят на временно оккупированной территории все, что хотят. Жалости и снисхождения от них ждать не стоит, так что лучше вам всем свои семьи побыстрей эвакуировать и не задерживаться, а то в окружение попадете. Есть еще один момент: то, что вы были в истребительном батальоне, знают многие, так что иуд, желающих выслужиться перед новой властью, найдется достаточно много, сразу донесут, и вас с семьями повесят.

Сержант попробовал было возмутиться, но я его осадил:

– Сержант, у тебя глаза есть? Сам видишь, что сейчас творится. В нашей победе я не сомневаюсь, но пока немец сильней. Тебе что, будет легче, если твоя и их семьи погибнут в оккупации? Если нет, то не ставь палки в колеса. Если есть транспорт, то сажайте в него семьи, берите только документы, деньги, продукты и уезжайте поскорей. Если успеете и будет желание, то мы вас немного сопроводим. И не надо мне шить паникерство, сам видишь, как мы немцев поприветствовали, и до этого пару дюжин их техники сожгли. Кстати, начальство твое еще здесь или уже удрало?

Начальство Гладышев, как выяснилось, не видел с прошлого дня, а мужики и молодежь посовещались между собой и решили последовать моему совету. Спустя полчаса они откуда-то пригнали три полуторки – так себе, в меру покоцанные, но на ходу. Собрав семьи, мужики оставили их с машинами на противоположном краю города вместе с нашим трофейным бронетранспортером и тягачом, а сами с милиционерами во главе остались с нами.

Вскоре впереди показалась туча пыли, которая довольно быстро приближалась к городу. Уничтоженные нами танки уже догорели и только несильно чадили, а им на смену приближались новые товарки. Немецких танков было много, поэтому подпускать их на дистанцию ближнего боя было нельзя: задавят они нас, если мы их близко подпустим. А потому огонь мы открыли с дальней дистанции. Точность была та еще, попасть на расстоянии в два километра по движущемуся танку непросто, но мы попадали.

Немцы, попав под наш огонь, снижать скорость не стали. Нащупали они наше местоположение довольно быстро: хотя наши КВ и были неплохо замаскированы, но вспышки от орудийных выстрелов так просто не скроешь. Вначале они решили, что по ним открыла огонь наша артиллерия, и завалили наши позиции осколочными снарядами. Временами в нас прилетало, но не причиняло нам никакого вреда. Потом до них стало доходить, что обычные орудия уже давно были бы уничтожены.

Дот в таком месте построить не успели бы, а до войны и строить не стали бы, значит, вывод один – танк, вернее несколько танков. За это время они уже из походной колонны выстроились цепью и рванули к нам. Их было около тридцати, но все оказались легкими, в основном трофейными чешскими танками. Им достаточно было одного точного попадания: броня тонкая, а наши орудия на данный момент самые мощные в мире. Один за другим останавливались атакующие танки. Кто просто замирал, а кто начинал гореть – тут дело случая, кому как повезет. Но скорость у них достаточно небольшая, так что последние танки мы добили уже перед самыми своими позициями.

Кое-где из подбитых танков выбирались танкисты, по ним азартно стреляли ополченцы, да и мы, закончив расстрел танков (а по-другому это было не назвать), тоже подключились к забаве под названием «подстрели фрица». Снаряды мы для этого не использовали, экономили, вовсю стреляя из пулеметов. За этот бой мы вообще расстреляли почти треть боекомплекта; еще один-два таких боя, учитывая и прошедшие, и стрелять нам станет просто нечем. Вот теперь надо думать, как пополнить БК. Хорошо, если найдем где по дороге, но нет никаких гарантий.

Немецкая пехота, увидев показательный расстрел своих танков, вперед лезть не захотела, они чуть отошли назад и запросили поддержку. Мы мародерить уничтоженные танки тоже не стали, не до того было (все равно всем необходимым уже были обеспечены, даже несколькими трофейными ручниками для ополченцев), а только прихватизировали пару уцелевших мотоциклов передового дозора. Пара молодых парней из ополченцев, как оказалось, умели на них ездить, вот и будет у нас собственный передовой дозор. Оставаться тут дальше чревато: тут и к гадалке не ходи, а спустя час-два немцы тут все авиацией раскатают. Получив от нас хороших трендюлей, они напролом лезть не станут, а сначала хорошо тут все обработают авиацией и артиллерией.

Оставив позиции, мы двинулись через город к месту встречи с семьями ополченцев. Город выглядел заброшенным, людей по пути почти не попадалось. Услышав звуки нашего боя, большинство оставшихся в городе жителей попрятались от греха подальше. На противоположной окраине городка около трех полуторок нервно ходили семьи ополченцев, они хорошо слышали звуки прошедшего боя и сейчас с тревогой и нетерпением ожидали известий о его ходе. Все боялись за своих мужей, братьев и сыновей, которые остались с нами, и сейчас, завидев нашу колонну и сидевших в трофейном бронетранспортере и «Комсомольце» ополченцев, они только облегченно вздохнули.