Я нашел в себе силы отбросить от лица волосы и только затем встать на ноги. И посмотрел на глупую блондинку так строго, как только смог. Буквально впечатал ее взглядом, пытаясь убедить себя, что у меня не дрожат коленки, и я не боюсь снова поскользнуться.

Пока она шокированно молчит, я все же выбираюсь из фонтана, стряхиваю с телефона воду и показательно стираю смс, заранее набранную.

— Сделка отменяется, — заявляю я ей и понимаю, что это мои последние слова, потому что дальше зуб на зуб уже попадать не будет от холодного ветра.

— Извини… — внезапно тихо шепчет эта ненормальная, обеспокоенно глядя из-под светлой чёлки. — И… слушай! Тебе нужно в тепло. Ты же так заболешь… — блондинка смотрит умоляюще, чуть не плача. — Я отвезу тебя домой, а долг… я всё отработаю. Как скажешь. Только… с отцом моим сам разговаривай… — и смотрит ожидающе.

— В тепло?! — возмущаюсь я. — Ты знаешь такое слово умное? Да ты…

Затыкаюсь, потому что дрожь от холода мешает уже ругаться. И вообще просто хочется стукнуть ее телефоном по лбу вместо ответа, но и тот вот-вот из рук выскользнет.

Не могу ничего ей сказать, просто разворачиваюсь и быстро иду прочь к стоянке, к своей машине. Там тепло. Там есть плед, а еще костюм со спортзала — чистый, закинул для завтрашней тренировки в сумку.

Кроссовки противно чвякают, и я молю только об одном: пусть ни один журналист меня сейчас не увидит, потому что я не знаю, что пугает меня больше: что меня снимут в таком виде или что эти снимки может увидеть мама? Ее же удар на месте хватит.

Жалко портить салон мокрой одеждой, но холод такой, что я, не раздумывая, прыгаю в машину.

Стук по стеклу раздался неожиданно, когда рука уже тянулась включить печку на полную мощность.

Я аж дернулся, когда увидел эту ненормальную.

Снова она? Зачем за мной потащилась? Так и до нервного тика недалеко. До собственного плана мне уже и дела нет, но не гнать же ее вот так, хотя сейчас бы резко развернуться и окатить ее водой из какой-нибудь лужи!

Спокойно, Ваня, ты не такой и вообще, она хоть и блондинка, а все же женщина, к тому же… журналисты всегда рядом.

Натягиваю улыбку и открываю заднюю дверь машины.

— Быстро села и закрыла дверь! — буквально приказываю ей, чувствуя, как от слабого дуновения меня снова начинает трясти.

Блондинка осторожно, но довольно проворно юркнула в салон, принеся с собой холодный воздух.

— Прости, — шепчет жалобно и шмыгает носом. — Я не хотела. Правда… Могу я помочь?

Ее виноватая жалобная мордашка вводит меня в ступор. То есть как нормально говорить, так мы не можем! Хотя нормального разговора у нас и не было и даже не по ее вине, но не суть, а вот это ее «помочь»… Злило больше всего.

— Если дело в долге — можешь забить. Я отправил Ботанику смс, так что можешь проваливать. Мне такие истерички не нужны.

Я от нее отворачиваюсь, но все равно слежу за ней с помощью зеркала. Совести у нее быть не должно, у таких кукол ее не бывает, а прямо сейчас я хочу только одного — чтобы «эта» меня не бесила своим существованием, но, вместо того чтобы мгновенно исчезнуть, она вдруг решила меня поразить.

— Дело не в долге… — вымолвила тихо. — С долгом сама что-нибудь придумаю. Поехали уже в аптеку и домой. У тебя есть мёд и лимон?

— Какая аптека? — не понял я. — Какой еще лимон? Причем тут все это?

Сначала спросил, потом понял и ощутил себя тугодумом, до которого не доходит, еще и руки противно дрожали, а я-то думал, что сейчас заверну в кафе неподалеку и быстро переоденусь там в уборной в спортивный костюм, который хоть и неуместен на улице, но хотя бы сухой.

Блондинка тяжело вздыхает и трёт пальцами переносицу.

— Слушай… позволь мне о тебе позаботиться в качестве извинений? — и смотрит внимательно. — Я просто удостоверюсь, что ты не собираешься умирать от переохлаждения и уйду. И мы с тобой больше не пересечёмся. Ум?

— Ты все еще должна мне кучу денег, — не удерживаюсь я от замечания и даже глаза закатываю, но раз уж у блондинки есть совесть, то, так и быть, решаю ее не гнать прочь, а резко газую, выезжая со стоянки.

Никаких кафе и аптек, сразу домой, там хоть подземная стоянка. Там не так холодно, как на улице.