от одного к другому, импровизировал, а затем предложил дать тему, чтобы тут же сделать из нее фугу. Фридрих тему (post factum названную Королевской, Thema Regium) дал. Что-то Бах сыграл сразу, по возвращении домой написал цикл. Инструментовку не сделал, указаний мало, исполняют по-разному. Длительность разнится: 49:16 у Wieland’а Kuijken’а, 1:12:00 у аутентиста Jordi Savall’и. Это то, что теперь называется «Музыкальным приношением», Das Musicalisches Opfer. Вот, о том, как из почти случайного возникает конкретное. Из всех обстоятельств – май, дорога в Потсдам, Сансуси, люди в париках разного времени, Thema, Лейпциг, – итог, где эти обстоятельства уже не существуют, не важны. Множество элементов сцепляются в шар, и безразлично, откуда он взялся. Но я не музыкант, не знаю, как это у композиторов. Поэтому и кажется вариантом.

С внешней стороны все, конечно, реализовано. Например, Johann Sebastian Bach – Große Geschichten, DEFA-Film. На ютубе к фильму можно найти комментарий (Axel Braun), славно переведенный гуглом: «Это очень хороший, связный, многосерийный фильм Defa „Иоганн Себастьян Бах – Великие истории“, с отличными актерами и современным колоритом. Главный актер Ульрих Тейн сам репетировал и играл все пьесы. Это время, когда ГДР был обязан, что король изображается здесь как чрезвычайно грубый несимпат, зависть Баха к его гению, что, конечно, было не так. Я справлюсь с этим, кроме того, это лучший фильм о жизни Баха».

Об этой истории есть несколько фильмов. Например, Д. Дейч нашел Mein Name ist Bach, 2003-го. Среди прочего Фридрих II там катает И. С. Баха (рост 1,80) по Сансуси на верблюде (c 44:30). Верблюд не верифицируется, это не беда, но зачем мне тут верблюд. Есть Ю. Нагибин, тот несколько раз сочинял о Бахе, там тоже ясно, кто хороший, кто плохой. В «Перед Твоим престолом» И. С. будто бы просил у короля денег на издание «Искусства фуги». Король отказал (сборник потом издали сыновья, C. P.E. и Фридеман, Wilhelm Friedemann, – у Шюблера в Целле, тот печатал и Das Musicalisches Opfer. – А. Л.). Отказав, Фридрих идет в конюшню и разговаривает с лошадью: «Милая!.. Красавица!.. Какая ты чистая, шелковая!.. Как вкусно от тебя пахнет!.. До чего же ты вся хорошая, славная моя лошадка! А твой папа Фриц не был сегодня хорошим, ох не был. Дрянь твой папа Фриц, скупердяй, мелочная душонка. Раз в жизни мог совершить доброе, святое дело и не поднялся над собой. Думаешь, побоялся украсть несколько грошей из приданого бедной девочки Пруссии? Да нет же, просто гнусный скряга. Настоящий Гогенцоллерн, этим все сказано. Какая шваль смешивала свою кровь из столетия в столетие, чтобы создать столь мерзкий родовой тип? И отец еще не считал меня своим сыном! Ну уж сегодня-то он понял, что мы одна плоть. Ох и гордился же мною папаша, облизывая сковородки в аду…»

Таков советский литературный язык. Там же и об отношениях Баха с сыном, С. Р.Е. О том же, выпросить у Фридриха деньги на Фугу: «Да согласился бы этот осторожный, осмотрительный и крайне расчетливый во всех поступках царедворец ходатайствовать за своего отца?». То есть он не знал о С. Р.Е., а если и прочел у Моцарта о Бахе: «Он отец, мы – мальчишки. Тот из нас, кто чего-либо стоит, научился у него», то подумал, что это об J. S., а не о C. P.E. (Er ist der Vater; wir sind die Bubn. Wer von uns was Rechts kann, hats von ihm gelernt). Вообще странно было в СССР. Именно И. С. Бах, без сомнений, великий и т. д., правильный дядька, несмотря на церковность. Исполнялись хоралы, иногда и арии из Страстей. Может, немецкий не знали, не понимали, что там поется. А сыновья – ну, детей было мно-о-ого, какие-то стали композиторами под влиянием и на музыкальных запасах отца, чем и промышляли, тихо стушевываясь, во всех смыслах.

С. Р.Е. переоткрыли примерно в 60-х XX, но Нагибин его не знает. А может, и знал, но зачем ему, когда уже есть Великий Бах. Правильный и, в общем, наш – как посейчас существующий оборот: Вильяма нашего Шекспира, Иоганна нашего Баха, Квентина нашего Тарантино и к.у. (кого угодно). Не карго-культ, в России своя цивилизация, за стеной, и там свои Бахи, Бетховены. Как-то они сами завелись, свои. Там реальность со своими Венскими домами, Крэйзи Дэйзи, милкшейками, буланжери-патиссери, выпечкой Фрау Бротхен, мэнспредингом и слатшэймингом – вместо хотя бы блядьюобзывалинга. Такая типа настольная жизнь. Любая идея всегда персонифицированна, никаких теоретических отчуждений – мысли представляет персонаж, он и есть компактный предмет всего. Беньямин, так уж Беньямин, 100 лет для цитирования не срок, он там недавно появился, значит – новость, надолго. Все отдельно, за стеной. В начале 10-х XXI стена стала расти и уплотняться. Какое-то время оставались дыры/щели, затем оставалась примерно треугольная прореха, потом совсем закрылось. Тоже вполне проект, пусть Сансуси и ни при чем.

Только я его делал. Сохранились прописанные куски, схему помню. Заканчивать не стал, пару кусков расписал отдельно, некоторые вставил в другие тексты. Просто не захотелось связывать и прописывать. Сейчас бы просто состыковал куски, примерно как здесь. Этакий текст в процессе, но тогда я так еще не умел. В самом деле, ладно уж связать, а расписывать зачем? Это как строить такую же стену. Не то чтобы я тогда не знал, как именно делать, не хватало какого-то ресурса, чтобы понять, что и так можно. Не было ресурса, чтобы не увидеть здесь проблемы. А сейчас зачем, это же 10 лет назад.

Но раз уж я пишу на русском, то можно и в российской традиции, о героях. Есть Гогенцоллерн, Фридрих II. Он же еще и масонов Германии объединил, уместно для интриги, тайное общее дело актуально всегда. И о Фридрихе II на русском нет такого, чтобы он сделался в РФ нашим и Сансуси вместе с ним, а могли бы. Но персонификация идей еще лучше, у персонажа-то лишь нарратив с движухой, а формат «наш/наше» приложим к чему угодно. Что там описание исторических историй, да хоть к учебнику по физике. Но тут статуи главные, как их персонифицировать всех сразу?

Какая связь между Бахом И. С. и статуями? Есть ли в этом интрига: церковный композитор, лютеранин идет к королю, а по пути нагой мрамор и вакхические барельефы, было ли это для него проблемой? Но стояли ли они уже, статуи? Могли и не сразу сделать. Скорее были. Не голый же парк с прудом. Впрочем, при Фридрихе II была веротерпимость,