— Я не один. Со мной ребята, — сказал он и, повернувшись к двери, распахнул ее: — Входите!

В дверь потянулись мальчики, за ними — несколько девочек. Детворы набралось — полная комната. Не хватало места на скамьях. Некоторые уселись на пол. Пришлось начинать книгу сначала. Первой читала Дурсун, потом ее сменил один из мальчиков, пришедших с вожатым, потом читала одна из подруг Дурсун. Кончили чтение уже к вечеру. Пора было расходиться: кому за травою, кому теленка пригнать или накормить кур. Вожатый предложил:

— Давайте завтра перенесем наше чтение в клуб. Тут тесно, негде сидеть.

Дурсун застенчиво смотрела на него, не зная, что ответить. Вмешалась Гозельджик.

— Нет, ни за что! — воскликнула она. — В клуб не пойдем и сюда не будем пускать всех без разбору. Кто придет неумытый и непричесанный — не пустим, отправим домой.

Гозельджик, чистенькая, с аккуратно заплетенными косичками, имела право на такое требование. Она и над подругами теперь не прочь была посмеяться, если замечала у них непорядок в одежде.

— Правда, не пустим, Дурсун?

— А если ребята будут аккуратней тебя, тогда что? — возразил вожатый.

— Ну, это еще посмотрим! — задорно ответила Гозельджик.

— Ничего и смотреть. Кто нарушит порядок, того нарисуем в газете.

Дурсун захлопала в ладоши и громко воскликнула:

— Правильно, ребята! Будем каждый день выпускать «Боевой листок». На тех, кто нарушает дисциплину, карикатуры будем рисовать. Я умею рисовать.

— И я умею! — решительно заявил вожатый. — В следующий раз собираемся в клубе. Гозельджик я предлагаю назначить председателем санитарной комиссии.

5

С этого дня мальчики собирались сперва у вожатого, а девочки — у Дурсун. Чтобы не ударить лицом в грязь, вожатый строго-настрого проверял мальчиков, и если у кого-нибудь была плохо вымыта шея или оторвана пуговица на рубахе, Акмурад отправлял провинившегося домой. Гозельджик со своей стороны добросовестно исполняла роль председателя санитарной комиссии.

Только отряд командира, то есть Реджепа-Кетчала, — пятеро самых непослушных ребят, — еще не бывал в клубе. А между тем колхозный клуб находился рядом с домом Реджепа. Заманчивое дело пойти в клуб, где полным-полно колхозной детворы!

Утром, как только поднялось солнце, Реджеп уселся на веранде и принялся уплетать чурек с верблюжьей простоквашей — чалом. Он уже сходил в поле за травой и сделал все, что наказал отец. По улице мимо дома прошли пионеры с барабанщиком впереди. Немного спустя появились девочки и с ними дочь учителя. Все направлялись в клуб. Реджеп, не оставляя пиалы с чалом, поднялся и через перила следил за ребятами. Когда они вошли в клуб, на площадке появился Ораты и еще трое друзей Реджепа. Поддерживая друг друга, они стали заглядывать в окна. Жалко было беднягу Ораты: из-за своего малого роста он не доставал до окна и, наверное, ничего не видел. Реджеп выпил остатки чала, чурек спрятал за пазуху и, поднявшись на перила, крикнул:

— Ораты! Эй, Ораты, заходите в клуб. Я сейчас иду!

Кетчал бросился в комнату искать башмаки. Второпях схватил левый башмак и стал напяливать на правую ногу. Не лезет! Он сунул злосчастный башмак за пазуху и полез за сундук искать другой. Нашел, надел его на правую ногу, а о первом, который был у него за пазухой, забыл и стал его разыскивать. Обшарил всю комнату, заглянул на веранду, в другую комнату — бесполезно! Оглядел свои ноги, снова принялся искать и, так ничего не найдя, побежал к клубу. Друзья его, по-прежнему мучимые любопытством, осаждали окна. — Идемте! Пошли туда! — запыхавшись, махая руками, крикнул Кетчал.

Чтение еще не началось. Ребята, увидев Кетчала и его друзей, звонко захохотали. Шум поднялся невообразимый. Ребята не могли успокоиться, глядя на Кетчала, который стоял в одном башмаке, с лицом, измазанным кислым молоком.

— Это они над тобой, — в самое ухо сказал ему Ораты, поднявшись на цыпочки. — Ты бы хоть башмак надел.

Ораты решил на сей раз выручить друга и достал торчавший у него из-за пазухи башмак. Кетчал удивился не на шутку.

— Клянусь всем святым, — воскликнул он с жаром, — я этот башмак дома потерял! Как он тут оказался?

Долго звучали в клубе смех и веселые шутки ребят, и никто из них не собирался выгонять из клуба Кетчала и его компанию.

Снова началось чтение. Все слушали, стараясь сдерживать дыхание. Если кто-нибудь из ребят ворочался, усаживаясь поудобней, на него шикали, толкали в бок, требуя сидеть тихо. Книга была написана русским писателем и недавно переведена на туркменский язык. Это были рассказы. В первом из них описывался случай, происшедший в колхозе, расположенном где-то в районе Большого Кавказского хребта. Беркут утащил из стада ягненка и залетел с ним высоко на гору. Колхозные пионеры проследили за беркутом, заметили, где он опустился со своей добычей, и отправились туда спасать бедного ягненка.

История с беркутом понравилась ребятам. Реджеп-Кетчал, казалось, больше всех заинтересовался чтением. Едва началось чтение, он откусил кусочек чурека, но так и держал его во рту, не прожевывая и не глотая, до самого конца.

Пора было расходиться по домам. Ребята с сожалением уходили из клуба, сговорившись снова встретиться завтра.

На другой день повторилось то же самое. Первым привел свой отряд вожатый, потом пришла Дурсун с девочками, а вслед за ними явилась ватага Реджепа-Кетчала. Все пятеро высоко поднимали ноги, громко топали, но все-таки шли не в ногу.

— Раз, два, прямо! Раз, два! Понятно?

Реджеп последнее время пытался во всем подражать председателю колхоза Чарыяру. У него он и подхватил русское слово «понятно» и повторял его при всяком случае к месту и не к месту.

— Прямо! К дверям! Понятно? Раз, два, три! — громко командовал Кетчал.

Но ему и на этот раз не повезло. Протолкавшись в зал, друзья увидели у стены, напротив окна, большую группу пионеров. Один что-то рассказывал, остальные смеялись.

Ораты, по привычке, толкнул Реджепа кулаком в бок:

— Идем, посмотрим, над чем смеются.

Они пробились вперед и увидели ярко разрисованные карикатуры. И они принялись было смеяться, но тут же притихли. Карикатур было две. Та, у которой стоял Ораты, изображала мальчишку с вымазанной рожицей и чуреком во рту. Одна нога у него была обута, другая — босая. Под рисунком значилось — «Реджеп…»

— Ай-ай! Да ведь это же ты, Кетчал! Как похоже! — воскликнул Ораты и завизжал от удовольствия.

— Постой, постой! А кто же тут? — спросил Реджеп, пробираясь поближе к другой картинке. — Погоди, кто же тут, рядом со мной? Кто это?

Ораты взглянул, сразу умолк и попятился. Вторая карикатура изображала парнишку, поразительно похожего на него самого.