Шрифт:
Закладка:
Даше от этого сделалось жутковато, она даже немного замешкалась. Мужчина невозмутимо продолжил идти, сворачивая к флигелю, а собака остановилась, обернулась к ней, всем своим видом как бы говоря:
— Ну, я жду.
— Марта, — донеслось до Даши. — Иди в дом.
Сказано было ровно и без эмоций. Но, похоже, Марта в отличие от Даши эмоции хозяина различала. Да и собственные эмоции испытывала, потому что смерила Дашу далеким от восхищения взглядом и бесшумно удалилась в сторону главного особняка.
— Даша, где вы, — раздался голос Глеба.
Все еще глядя вслед Марте, Даша заторопилась войти и практически уткнулась носом мужчине в грудь, пискнув от неожиданности. Тот ее вовремя поймал, придерживая за плечи. Секунду они так и стояли, а потом Даша решилась поднять глаза.
Что выражало лицо Глеба, она так и не поняла, но густые светлые брови его были чуть нахмурены, а взгляд держал Дашу не хуже силков. Секунда прошла.
— Осторожнее, — сказал Глеб и мягко отстранил от себя. — Кота придавите.
— Ой… Брутечка… — тут же спохватилась она, и кинулась его осматривать.
— Давайте его сюда, совсем, поди, кота, затискали.
С этими словами мужчина взял Брута и пошел к столу. А Даша недоумевала, это что сейчас было? Он что, пошутил? Как-то сами собой расправились плечи, а нижняя губка выпятилась. Видя, что Глеб занят осмотром, а на нее не обращает внимания, Даша сначала рассматривала его спину прищуренным глазом, потом подошла и встала рядом. Смотрела на его руки, смотрела, да и выдала вдруг:
— А можно вопрос?
Секундное молчание.
— Попробуйте.
— Вот вы писатель…
Молчание в ответ.
— А что вы сейчас пишете?
— Можно сказать, я сейчас в творческом отпуске, — ответил он ровным голосом.
Похоже, у него сегодня приступ откровенности, подумалось Даше, но ей и впрямь было интересно узнать побольше.
— А ваше увлечение скульптурой…? — робко протянула она, особо не надеясь на ответ.
— Хотите посмотреть? — быстрый нечитаемый взгляд, усмешка.
— Да! Ой… извините, — смутилась она.
А мужчина слегка приподнял бровь, как бы удивляясь ее детской непосредственности. Негромко свистнул, тут же в дверях возникла Марта. Он указал собаке на котенка и коротко бросил:
— Сторожи.
Обернулся к Даше со словами:
— Теперь ваш римский сенатор отсюда никуда денется, — и отошел к мойке мыть руки. — Подождите, через минуту я буду готов.
Глядя на его такую выразительно невозмутимую спину, Даша подосадовала на себя, что не может так же выморожено реагировать на все, как он. Но недовольство и досада меркли перед предвкушением.
Это ж прямо как новенький детектив…
Ужасно неизвестно и ужасно интересно все, что этого загадочного мужика касалось. На языке вертелась сотня вопросов, но задавать их ему она робела. Глеб напоминал ей графа Монте-Кристо, было что-то такое страдальческо-злодейское в его универсальности. И дело даже не в возрастной разнице. Даша с детства привыкла общаться с друзьями отца и брата, который был старше почти на четырнадцать лет. Да и интересы у нее были довольно далекие от обычных интересов девушек в двадцать лет. Косметика, тряпки, парни, все это шло как-то мимо нее. Парни были, в основном друзья. И в силу природной непосредственности характера, друзей у Даши было много.
Имелся даже некоторый опыт отношений. Не то чтобы совсем неудачный, но поучительный. Это когда девушка впервые понимает, не все то золото, что блестит. Настоящая «взрослая» влюбленность, завершившаяся разочарованием в постели. Зато, как она сама считала, первый курс прошел не зря. Потом были еще попытки, скорее, для очистки совести, чтобы окончательно доказать себе, что для томных любовей она, увы, не создана.
Но совсем уж синечулочницей Даша себя не считала. Просто в ее приоритетах на первом месте было удовлетворение интеллектуального голода, пока другой молчал. В конце концов, не всем же суждено сгорать от страсти, кто-то может иметь холодный темперамент и довольствоваться переживаниями за книжных героев. Впрочем, и женские романы ей не особо нравились, все больше классика или детективы.
Может, не созрела, или не встретила еще своего человека? Все может быть…
А теперь…
Теперь этот мужчина обернулся, вытирая руки полотенцем. Взглянул еще раз на животных, будто какой-то мысленный сигнал отдал, потом перевел взгляд на нее и сделал жест в сторону двери.
И Даша послушно последовала приглашению.
* * *
Пока шли рядом, она все собиралась с силами, стеснялась, а потом все же спросила:
— Глеб, а что вы делаете здесь? Эээ… в деревне?
— Отдыхаю, — невозмутимо ответил тот.
Ответ исчерпывающий! Даша даже скривилась, понимая, что ее попытки завязать разговор разбиваются о стену его невозмутимости. Но тут мужчина, до того смотревший в сторону, повернулся, сосредоточив на ней свое внимание. Это было…
Да, она хотела привлечь его внимание, но кто ж знал, что теперь под его прямым взглядом начнет вот так краснеть и задыхаться. Собственная идиотская реакция Даше совсем не нравилась. Пришлось отводить глаза.
Так и не заметила, когда подошли.
— Ну что, все еще хотите посмотреть?
— О… да…
— Мы пришли, — сказал он.
Глеб открыл большие металлические двери сарая-бункера и вошел внутрь. А Даша остановилась на пороге. Странно, она всегда считала, что в мастерской скульптора должно быть очень светло. А тут темно как в погребе. Почему-то Глеб не спешил зажигать свет, а того, что проникало сквозь небольшие окна, хватало лишь на неясный полумрак. И сноп света от входных дверей, падающий на…
Нет, это конечно была скульптура, но довольно странная. Даша остановилась, отойдя чуть в тень, чтобы видеть ее отчетливо в лучах света. Мужчина, странно изломанный, будто распятый в позе на коленях. Лица как такового не было, нечто смазаное… И материал. Необычный материал для скульптуры. Бетон.
Такого Даше точно не приходилось видеть раньше. Судить о художественной ценности данного произведения ей было сложно. Ясно одно, скульптура вызывала весьма неоднозначные эмоции.
Углубившись в созерцание, Даша чуть не обмерла от неожиданности, когда мужчина неслышно подошел сзади. Он стоял теперь очень близко, почти касаясь ее своим телом. Первый мгновенный испуг сменился внезапным томлением, а этот человек положил ладони ей на плечи. Ладони ощущались на теле как печати, как знак власти. Ей вдруг почудилось, что она маленькая трепещущая птичка, пойманная в сеть.
Это было неправильно.
— Очень… необычно, — смогла выдавить из себя Даша, стараясь стряхнуть странное оцепенение.
— Не разочарованы? — и после провел вдоль всей длины рук, остановившись у кистей.
— Нет… — смогла прошептать она, задыхаясь от мурашек, бегущих по коже вслед за его руками.
Вот теперь она точно ощутила себя птичкой в силках. Правда сама еще толком не могла
