Шрифт:
Закладка:
— Какого черта она делает? — я рычу, и Мэддокс Беневенти отрывает голову от шеи своей девушки. Он наблюдает, как я выпиваю остатки виски, и отслеживает, на что я смотрю. Этот придурок трется о задницу Линди, но она, кажется, не возражает. Ее стеклянные глаза закрыты, а его руки бродят по ее телу. Руки, которым там не место. Руки, от которых мне хочется оставить чертовы кровавые обрубки.
— Чак здесь. С Линди все будет в порядке, — говорит мне Мэддокс, когда ставлю стакан обратно.
Он снимает девушку с колен и протягивает ей сотню.
— Как насчет того, чтобы принести нам еще одну порцию, детка?
Ее глаза загораются, как будто она только что сорвала гребаный джекпот.
— Хорошо, — визжит девушка, и я рад, что она с ним, а не со мной.
— Зовешь ее деткой, потому что не знаешь ее имени, сумасшедший?
— Возможно стоит притормозить, чувак. Тебе плевать, это видно.
— О чем ты говоришь, чувак? — я знаю Мэддокса чертовски долгое время. С тех пор, как знаю Линди и Кингстонов. Но он моложе меня, и мы не тусуемся вместе, заплетая друг другу волосы. Он всегда был дерзким ублюдком. Но когда твой отец управляет мафией в Филадельфии, я думаю, именно такое и следует ожидать.
Он наливает остатки «Макаллена» в два стакана, один протягивает мне, а другой проглатывает сам.
— Я говорю о том, как ты смотришь на Линди, придурок. Я говорю о том, как ты следил за ней с тех пор, как она была ребенком. Поскольку мы все были детьми, включая тебя. Возможно, она слепа, но я нет. И судя по тому, как ты выглядишь, будто в десяти секундах от того, чтобы убить чувака, с которым она танцует, я думаю, ты тоже не слепой.
Я снова смотрю на нее и сжимаю гребаные зубы, когда ее голова падает на плечо этого придурка.
Чувак, легче игнорировать эту чертову ситуацию между нами, когда она находится на другом конце страны и живет своей жизнью, а я здесь и живу своей.
К черту все.
Я швыряю стакан на стол и отталкиваюсь от стула.
— Будь осторожен, чувак, — предупреждает Мэддокс. — Она еще ребенок, и вся чертова семья до сих пор считает ее такой.
— Думаю, это чертовски хорошо, что я не являюсь частью твоей семьи.
Ублюдок откидывается на спинку дивана и улыбается.
К черту его и к черту это.
Я выхожу на танцпол и хватаю Линди за руку.
— Нам нужно поговорить.
Глаза придурка расширяются, когда он видит меня. Он явно узнал меня.
Думаю, он фанат «Гадюк Вегаса».
Готов поспорить на мой бонус, что он точно знает, кто я.
— Ты…
— Это я, приятель. Как насчет того, чтобы дать нам минутку? — притягиваю Линди к себе и наблюдаю, как темнеют ее бурные глаза, когда руки скользят по моим рукам.
— Истон, — выдыхает она, но не отталкивает меня. — Это было грубо.
Я сгибаю колени и перекидываю ее через плечо.
— Тогда, наверное, прошу прощения за это.
— Истон, — кричит она, смеясь. Черт, мне нравится этот звук.
— Что происходит, брат? — спрашивает Пейс, а Эверли приклеена к нему.
— Мы уходим отсюда, чувак, — говорю ему и начинаю идти, зная, что вся ее команда, включая мою сестру, следуют за мной.
Глава 3
Линди
Я не уверена, что меня разбудило первым… пульсация в голове или отвратительно громкий будильник, который не помню, устанавливала ли на свой телефон. Я натягиваю подушку на лицо, чтобы заглушить звук, но это бесполезно.
Секунду… Я думаю, что это мелодия звонка.
Кто, черт возьми, звонит так рано?
Я вытягиваю руку, пытаясь отключить звук телефона, и вместо этого ударяюсь запястьем об угол тумбочки.
Ауч. Это больно. Недостаточно, чтобы полностью остановить стук в голове, но немного помогает.
Я почти уверена, что не должна чувствовать пульс за глазами.
Это ненормально.
Я лежу с закрытыми глазами, пытаясь понять, почему, черт возьми, так себя чувствую, но прошлая ночь неясна. Почти такая же нечеткая, как и слова, которые пытаюсь сказать. Фуу. Последнее, что я помню, было… Шоты. Танцы. Еще больше шотов. А после что?
— Расслабься, принцесса. Я с тобой.
Этот голос… Боже мой. Я слышала этот голос больше раз, чем могу сосчитать, но никогда он не звучал так хорошо. Глубокий, хриплый, настолько чертовски сексуальный и горячий, что может нагреть целый бассейн, если бы был в нем.
Большая, теплая, восхитительно мозолистая ладонь обхватывает мою талию и прижимается к животу. К моему очень голому животу. Бабочки летают, и каждое нервное окончание моего тела насторожено. И это до того, как меня притянули к невероятно твердой груди, и мужчина, которому принадлежит эта грудь, стонет.
Мужчина, которому не следует быть в моей постели.
Почему он в моей постели?
Подожди… а это моя кровать?
— Кажется, ты не хочешь больше спать, — шепчет Истон, зарывшись лицом в мои волосы, когда этот вопрос повисает в воздухе. Ебать.
Подожди. Нет.
Должно быть, это сон. Я в поездке с девочками в Вегасе.
Я живу с Эверли.
В планах я не предполагала, что в эти выходные окажусь с кем-нибудь в постели.
И точно. Не. С ним.
Нет… Я прижимаю подушку к глазам.
Этого не может быть.
Это сон. Я все еще сплю.
Бедра прижимаются к моей заднице, и любые сомнения в том, что я все еще сплю, быстро исчезают, потому что во сне Истон Хейс не чувствуется так хорошо. Конечно, мои сны обычно заканчиваются прежде, чем я получаю шанс насладиться его смехотворно большой эрекцией, плотно прижимающейся к моей заднице.
Я немного отодвигаюсь, и руки Истона сжимают мои бедра.
— Линди, — предупреждает он.
Этого. Не может. Быть.
— Да, принцесса, это так.
Что?
Кому он отвечает?
— Тебе детка. А теперь перестань так громко думать и спи дальше, — Истон стягивает подушку с моего лица и ставит ее назад, а свою руку мне под голову, располагая так, чтобы я оказалась между сгибом его шеи и бицепсом.
Именно там, где я всегда хотела быть, только понятия не имею, как, черт возьми, я сюда попала.
Сколько раз я задавалась вопросом, на что это будет похоже? И теперь, когда знаю, как я буду жить без этого снова? Рот Истона прижимается к моей шее, и с моих губ срывается тихий стон.
Глупые, предательские губы.
Это неправильно.
Возможно, ничего не произошло.
Возможно, он
