всему телу. Это было похоже на статический рывок, как будто что-то неосязаемое тянуло его. Во что это его втягивало или из чего вытаскивало, было не совсем понятно, но Дзирт начинал беспокоиться.

Покалывание начало приводить к онемению конечностей, и Дзирт попытался встать, но ноги подкосились, и он внезапно оказался на коленях на полу. Он не мог пошевелиться. Его тело, казалось, пульсировало энергией и обладало огромной мощью, но он был замкнут в себе, как парализованный. Интенсивные синие вихри магической энергии начали вращаться вокруг него все быстрее, образуя мерцающую полупрозрачную сферу. Теперь тяга была очень настойчивой.

Оно также начинало отделяться. Покалывающее ощущение, которое распространялось по всему его телу, все еще было там, пытаясь перенести его в другое место, но он также чувствовал, что что-то еще тянет его разум и душу. Дзирт и раньше переносился магическим образом и хорошо понимал эти два чувства. Первое было простым направленным притяжением, пытающимся перенести его в другое физическое местоположение, а второе было межпространственным. Он мог чувствовать, как его разум и душа призываются на другой план существования.

Пока он боролся с этим новым открытием, ему показалось, что он слышит, как Кэтти-бри зовет его у двери, но он не мог пошевелить губами, чтобы ответить. Ее призывы превратились в стуки, а затем перешли в колотье. Дзирт отчаянно хотел ответить. Он хотел, чтобы она выломала дверь и спасла его от какой бы то ни было силы или магической мощи, которая звала его прочь, но он был беспомощен на полу.

Внезапно яркий разряд энергии прошел через сферу, и она сжалась до размера булавочного укола и исчезла. Комната была пуста.

- Давай! - Позвала Кэтти-бри, колотя в неподатливую дверь. - Глупый ленивый дроу, открой!

- Я не думаю, что он там, - ответил Вульфгар, почтительно стоя позади. - Мы бы наверняка разбудили его.

Она повернулась к нему.

- Куда бы он пошел?

У Вульфгара не было ответа. Кэтти-бри постучала еще раз, но ответа по-прежнему не последовало. Она жестом велела Вульфгару открыть. Дверь была заперта, но это была дешевая дверь. Могучий варвар схватился за ручку и сильно повернул. Треск изнутри замка был таким же громким, каким был стук Кэтти-бри.

- Он собирается убить нас, - сказала Кэтти-бри, - но это его собственная глупая вина.

Дверь распахнулась, и они ошеломленно заглянули в пустую комнату. Запереть дверь можно было только изнутри, а единственное окно открыть было невозможно. Кэтти-бри подошла к его кровати, на которой, очевидно, спали, и подняла с простыней сумку Гвенвивар. Она увидела статуэтку, все еще стоящую на его прикроватной тумбочке. - Куда бы он пошел?

***

Крейган снял мантию и повесил шляпу на крючок в задней комнате магазина. Он только что закончил запирать магазин и был измотан. Если дела пойдут таким образом, ему придется нанять несколько помощников. Конечно, им нужно было бы немного знать о магии, а это может оказаться нелегко раздобыть.

Он мог бы сделать гораздо больше продаж сегодня, чем сделал, но он отказался от продажи многих товаров. Люди делали свой выбор, основываясь только на внешнем виде, и совершенно не заботились о внутренней ценности товаров. Если они не знали, для чего они используются, он часто отказывался продавать их, вместо этого предлагая книгу, в которой объяснялись определенные типы заклинаний, которые могли их заинтересовать.

Крейган нашел очень полезное заклинание, которое позволяло копировать текст с одной страницы на другой чистый лист. С некоторыми изменениями он смог напечатать несколько десятков книг, гарантируя, что они у него не закончатся. В книгах подробно описывались простые заклинания на удачу, любовь и другие подобные желания. Как только жители Гаррилпорта узнают, что они покупают и как использовать то, что он может предложить, он с большей готовностью продаст им это.

Крейган рассмеялся про себя. Как он и сказал Джону, он, может, и слаб, но дураком не был. Он наткнулся на свою коллекцию всего год назад, когда заблудился в пещере в пределах Великого Хребта, но он упорно трудился, чтобы понять свою магию, и мог сказать, что у него была естественная склонность к ней.

На улице уже стемнело. Дни ранней весны становились длиннее, но сегодня он оставался открытым на несколько дополнительных часов, чтобы справиться с наплывом посетителей. Он не собирался работать в эти часы постоянно, но первые несколько недель чувствовал, что ему необходимо удовлетворить любопытство публики. Прямо сейчас ему хотелось поесть и лечь в постель, но он помнил о своем обещании капитану посмотреть, что ему удастся найти.

Он потратил полчаса, просматривая свои книги, пока не нашел то, что хотел. Это было простое заклинание, и в магазине у него было все необходимое. Собрав предметы, он подготовил круг на полу и зажег несколько свечей в комнате для освещения. В центр круга он поместил маленькое зеркало. Оно было всего в фут шириной, и если заклинание сработает должным образом, в отражении появится изображение худшего страха Энтрери.

Крейган никогда раньше не произносил этого заклинания, и сложность его в сочетании с его усталым состоянием мешала сосредоточиться. Он положил монету в прозрачную стеклянную урну, наполовину наполненную водой, и начал добавлять ингредиенты, повторяя при этом заклинание. Ему понадобилось четыре листа кипариса, две щепотки измельченного сланца, три лягушачьих глаза, два…

Упс! Он случайно уронил в смесь четвертый лягушачий глаз. Он подумал о том, чтобы выловить его, но содержимое становилось довольно горячим, и он решил этого не делать. В инструкции к заклинанию говорилось, что он не должен колебаться при добавлении ингредиентов. Он быстро добавил две унции животного жира и пять унций масла. Могло быть и три унции, и шесть унций, но он не стал этого делать.

Он также не был слишком уверен в заклинании, которое бормотал. Оно было на языке, которого он не знал, и он не был уверен в правильности своего произношения. Продолжая добавлять последние два элемента в смесь, он надеялся, что все эти непостоянства не имеют значения.

Крейган серьезно ошибался в двух вещах. Первая заключалась в том, что все несоответствия имели значение. Они имели огромное значение. И вторая вещь заключалась в том, что он был дураком.