— «Салон»? — фыркнула девушка. — Светская болтовня о том, какой граф с чьей баронессой изменяет, сколько стоит платье из новой коллекции Ворта и какой в моде цвет?

Я вздохнул и сделал глоток горячего кофе.

— Оксана, ты вот вроде неглупая девица, а дальновидности у тебя зеро. «Салон» — это связи. Допуск за закрытые дери, аккредитация на мероприятия, куда мало кого из неаристократов позовут. И это тоже своего рода влияние. Не стоит недооценивать модные журналы.

Официант поставил перед Оксаной вазу, набитую каким-то муссом, ягодами и сладостями.

— Благодарю. — Она взглянула на меня поверх этого кондитерского исполина. — Но все же я бы предпочла «Ведомости». Или хотя бы «Столичную хронику»…

— Разберемся ближе к делу, — я бросил взгляд на ее сумку. — Получилось?

— Ага.

Девушка оторвалась от десерта, вытащила из недр своего баула большой плотный конверт и передала мне.

— Как и договаривались, с негативами. Все твое.

— Проблемы были?

— Случись проблемы, я бы позвонила. Но папарацци я еще не работала. Хотя папарацци — это же вроде только для знаменитостей?

— Называй как хочешь. Главное — смогла запечатлеть то, что нужно.

— Да я замучилась за ним бегать по всей Сенной! И столько кадров запорола…

— Без подробностей, душа моя, — я вытащил из внутреннего кармана пиджака небольшой конвертик и положил его рядом с чашкой журналистки. — От меня за старания.

— Значит, это была подработка помимо ремонта?

— Разумеется. Ремонт — это жизненная необходимость, с учетом ваших жилищных условий. А это — на карманные расходы за небольшую помощь.

— Что ж, отказываться не буду. И даже обещаю подумать на тему «Салона». Но только если тебе это и правда важно.

— Мне важно, чтобы ты научилась извлекать выгоду из своего положения, — сухо ответил я. — Но для этого придется определить сторону, которой ты останешься верна вне зависимости от обстоятельств. Если не определишься сразу же, рано или поздно окажешься на месте того, за кем следила.

* * *

Отправив Оксану на такси, я вернулся домой. И лишь закрывшись в своей комнате, вскрыл переданный пакет.

— Итак, господин Волков…

Не то что я не верил в Черкасова и его людей. Просто когда есть и свои ресурсы, их можно объединить, чтобы быстрее получить результат. Оксана была фотографом и сейчас обладала прорвой свободного времени. Вот и прогулялась за Волковым под видом неформалки-любительницы депрессивных старых районов. Из нее еще может выйти толк, если выбить гонор и добавить манеры.

Но в любом случае это была разовая акция. Я не хотел рисковать девушкой сверх меры. Хотя замаскировалась она тогда отлично — даже я не сразу узнал.

— Ну и где же ты у нас был?

Передо мной была типичная серия «один день из жизни гвардейца в увольнении». Покинув Зимний в мундире, как того требовали правила, Константин сначала прошелся по лавкам в Гостином дворе, завернул на Апрашку… И вышел уже в гражданском. Удивительно, что Оксана его не потеряла.

Из Апраксина двора наш клиент отправился прямиком на Сенную — еще одно злачное место. Хоть и считалось центром, но близость рынка, криминальная обстановка и прочие маргинальные моменты превращали этот район в непопулярный.

Тем удивительнее, что Волков вообще туда отправился. Потому что там не было ничего, кроме кабаков да публичных домов. Не самое подходящее место для сотрудника Зимнего. Даже бордели они выбирали пофешенебельнее.

— А это у нас что?

Мне в руки выпала фотография, сделанная через стекло — бликовали фонари и светофор. Первый этаж какого-то бара. Константин Волков сидел за столом с каким-то мужиком весьма неприятной наружности. У обоих по бокалу пива, уже хорошо так опустошенные. И этот незнакомец передавал Волкову то ли сложенный лист бумаги, то ли конверт — что-то похожее на белую картонку.

— И вряд ли это меню, — вздохнул я.

Это, конечно, могло и не быть связано со мной, но все равно выглядело подозрительно. К тому же теперь есть физиономия, которую можно поискать. И вот это уже лучше делать через Черкасова: у них связи с «Тройкой», а у тех есть и базы, информаторы и прямой доступ к полицейским архивам. Это лишь со стороны кажется, что на Сенной полный бардак и анархия. Просто некоторый хаос проще взять под пусть и слабый, но контроль, чем пытаться рубить головы этой гидре.

— Ваша светлость! — Из-за двери раздался голос Аграфены. — Черкасов прибыл.

— Иду!

Я спрятал негативы в комнате, а вот фотографии сложил обратно в конверт и прихватил с собой.

Черкасов ждал меня в малой гостиной, что располагалась перед столовой. Лакеи накрывали обед, а мы получили возможность поговорить.

— Здравствуйте, Алексей Иоаннович! Сразу прошу прощения за свой неподобающий тон во время звонка.

— Я понял, что вам было неудобно говорить, — кивнул я, пожав ему руку. — Какие новости?

Мы с экспедитором расположились на диванчике за низким столом.

— Ежов дал показания. Его пару дней продержали в медицинском сне для восстановления сил. Провели еще одну манипуляцию. Будет жить, бегать и даже стрелять может научиться. Но вот с памятью пока нестабильно. Что-то помнит, в чем-то путается.

— Слава богу, что выжил, — отозвался я. — Я бы хотел его навестить. Выдадите пропуск?

— Сделаю. Но лучше завтра или послезавтра, не раньше. Пока к нему почти никого не пускают.

— И правильно. Пусть человек отдохнет нормально. А что с отпечатком?

— Это, собственно, та новость, ради которой я и явился, — Черкасов победно улыбнулся и, раскрыв свою папку, вытащил лист в полиэтиленовой защитной оболочке. — Установили личность владельца того отпечатка.

Я взял протянутый документ и принялся читать отчет.

— Грушин Олег Антонович по прозвищу… «Груша». Оригинально. Две судимости, значит?

— Да, бывалый клиент. Но по нашим делам не проходил. Он неодаренный, да и статьи у него… Даже не для «Тройки». Разбой, кража, ничего сверхъестественного. Неприятно, но за такое головы не рубят. Его уже ищут. У «Тройки» есть информаторы, да и полицию эффективно простимулировали. Не убежит.

— Это хорошие новости, — кивнул я. — Жаль, что не немец.

— Полагаю, отпечаток того, кто заряжал и стрелял. Но он был с Немцем, так что свет на ситуацию прольет. Кстати…

Я