Шрифт:
Закладка:
— А что, если Яга восстанет? — спросил Леший.
— Кол тебе на что? — отозвалась Кикимора. — Вот и упокоишь ее снова.
— Избушка-избушка, ввысь не тянись, на землю садись, — крикнул Леший.
И тут стены избушки, затряслись, задребезжали, косточки по поверхности стола запрыгали. Комната будто лифт медленно поползла вниз.
Так дело не пойдет. Что это за жилье такое? Команды кого ни попадя выполняет. Надо будет потом попробовать сменить пароль, чтоб только на мой голос реагировала. А то так и будут тут всякие шастать. С кольями да мечами-кладенцами. Никакой приватности.
Пока избушка плавно опускалась, я вцепилась в ухват, стоявший у печи, и приготовилась к горячей встрече. Как только движение прекратилось, в дверь что-то заскреблось.
Кот у порога поспешно промурлыкал:
— Дверь открывай и сразу бей на поражение! Никаких разговоров, а то поймут, что ты ненашенская. И силой магической пользоваться не умеешь. Прибьют тебя, и избу мою… твою то есть, отберут.
Я распахнула дверь. Передо мной стояло маленькое лохматое нечто. А за его спиной маячил Леший, нелепо сжимающий в руках свой дрын и озирающийся по сторонам, куда бы сбежать.
Гришка ойкнул, выронил лопату и превратился в черного пса, который тут же поджал хвост и жалобно заскулил.
Одна Кикимора стояла, сложив руки на груди и задрав голову.
— Попались, охальники! — прогрохотала я противным каркающим голосом. — Ты, — я ткнула пальцем в Лихо, — как раз вовремя! Насажу тебя на ухват. Пипидастр получится. Всю пыль в углах на потолке тобой повыметаю!
Лихо попятилось и забежало за спину Лешему. Теперь мы стояли с хозяином леса друг против друга. Он с отесанным колом. Я с ухватом. Битва двух титанов. Кто кого.
— Нет, что бы проведать соседку с грибами да ягодами, так он добивать несчастную старушку колом пришел. Раскольников недоделанный! Хоть бы топор прихватил. Я б тебя дрова рубить отправила да баньку топить. А так, что с тебя взять! Тьфу! — я смачно плюнула на землю. Впечатленный Леший отскочил назад и чуть не задавил бедное Лихо.
— А ты чего стоишь, ресницами хлопаешь? — обратилась я к Кикиморе. — Взбаламутила мужиков, а управиться не смогла. А все почему? А потому что выглядишь как кикимора.
— Так я и есть…
— А ну цыц! Не перебивай мудрых женщин! Взяла бы масочку на лицо наложила, свеклой нарумянилась, сажей бровки да реснички подкрасила, волосики расчесала, укладочку красивую сделала — и совсем другой разговор был бы. Женщина должна красиво выглядеть и любить себя. И тогда будут виться вокруг тебя князья да купцы заморские, цари да царевичи, короли да королевичи. И будешь сама выбирать, с кем в карете писаной на пир ехать, от кого каменья драгоценные да ткани парчовые в дар принимать. С кем в баньке попариться, а с кем в палаты каменные отправиться. Не любишь ты себя, за собой не следишь, вот и мужиков таких нацепляла. Один как бомж с Казанского вокзала. Другой… — Гришка успел освоиться в моем дворе и радостно гонялся за собственным хвостом, — другой вообще кобель. Лучше пришла бы ко мне с миром, я бы тебя хитростям женским научила.
Леший хмыкнул. С явным таким скепсисом.
— Хмыкает он, я и тебя научить могу. Ты бы помылся, в чистое оделся. И уже вид совсем другой был бы. Как у опрятного старичка из стардома, а не как у алкаша, который от поезда отстал десять лет назад и все уехать не может. — Леший хмурил свои белые брови, видно, половины слов моих не понял. Предупреждал же кот. Ну, ладно. Главное, уверенность в себе. Тогда никто ничего не заподозрит. Гни свою линию до конца. — И к поведению твоему у меня вопросы есть. Властности и смелости тебе не хватает. Не прятаться за Лихо нужно было, а подойти к избушке и прокричать: Эгегей, Яга! Коли жива, выходи на смертный бой! Тогда бы и Кикимора тебя зауважала.
— Так прокричать я могу, это дело нехитрое, — философски заметил Леший. — А вот если бы ты вышла? Что тогда?
— Уверенности тебе не хватает, — я задумчиво почесала макушку. — Надо исправлять. Кричи.
Леший сжал свой дрын и дрожащим голосом заблеял:
— Выходи на смертный бой, коли жива…
— Никуда не годится. Еще и «эгегей» пропустил! Крикни это слово по-молодецки, почувствуй его силу.
— Эгегей! Эгегей! Эгегей! — кричал на все лады Леший, сначала тихо, потом громче и громче. Видно, старый дурачок и в самом деле поверил, что слово волшебное. Прямо на глазах он менялся: его грудь расправлялась, дрожь в руках прошла, колени уже не подкашивались.
— Эгегей! Выходи на смертный бой, Яга!
— Хорошо. Прямо хорошо получается, — искренне похвалила я.
— Эгегей! Выходи на смертный бой, Яга! — крикнул он громко, почти по-богатырски и двинулся на меня с дрыном.
Что-то мы заигрались.
— Сейчас как дам по лбу, — замахнулась на него ухватом.
Леший бросил свое оружие и сказал обиженно:
— То кричи, то не кричи! Ты уж определись как-нибудь.
— Ты кричи да не увлекайся! А ежели убью я тебя ненароком, кто мне дров нарубит да ягод принесет?
— Принесу я, принесу, — потупился он, ковыряя дырявым лаптем землю.
— Хорошо, — я удовлетворенно кивнула и повернулась к Кикиморе. — В общем, ты поняла, лучше один хороший мужик, чем три никудышных. А нам, девочкам, лучше держаться вместе.
— Я тоже девочка, — выглянуло или выглянула из-за спины Лешего Лихо.
Я даже немного растерялась, никаких слов, чтобы поддержать волосатый снопик, сходу я не смогла подобрать.
— А у тебя, у тебя волосы красивые, на солнце как золото блестят, — наконец я нашла что-то хорошее в ее облике.
Лихо радостно взвизгнула от похвалы.
— Погоди, если тебя зовут Лихо Одноглазое, то у тебя и глазик есть?
Лихо закивала, и волосы весело затряслись.
— Выразительные глаза — это главное достоинство девушки, — я наставительно подняла к небу скрюченный палец.
Волоски в том месте, где по идее у снопика должен был быть лоб, раздвинулись. И я увидела огромный синий глаз с красными прожилками на белке. Жуткое зрелище. Я едва не вздрогнула, но обидеть маленькое существо у меня язык не повернулся.
— Очень впечатляющий глазик, — дипломатично похвалила я. — Погоди, — я оторвала от передника лоскут и собрала волосы Одноглазки в хвостик. — Вот так. Мама говорила, что волосы не должны падать на глаза, а то ослепнуть можно. Да и к чему такую красоту прятать?
Лихо запрыгала, издав громкий визг.
— Ну вот и все. На чай не зову, так как пришли вы без гостинцев. Жду в гости с дарами. Все свободны,
