— Политика, понятно, — пробормотал Сергей, проводя рукой по подбородку. — А в свете роста напряженности нам не помешает улучшение отношений с ними, чтобы немного прикрыть тылы и Канаду, да? А также колонии в Южной Америке, куда не добрались еще Инки? Стало быть, нужно продать им маботов, но при этом не самых совершенных, дабы не усиливать чрезмерно, но в то же время, чтобы они усилились и сковали собой ацтеков, или даже осмелели настолько, чтобы перейти в наступление?

— Браво, браво! — теперь похлопали не только император, но и Джозеф Фокс. — Сможешь?

— Смогу, наверное, — пожал плечами Сергей. — Оценить их маботов на месте, посмотреть, что есть, что предлагаем мы, вывести разницу. Гарантировать не могу, но так вот препятствий не вижу.

— Отлично, тогда за дело, — улыбнулся император, — стране нужны герои, а моей внучке — муж.

Намек был более чем прозрачным, ведь Кристофер сразу ему толковал, что нужны будут деяния на благо империи, прежде чем дело дойдет до официального брака и императорского трона.

— Курьер СИБ доставит вам пароли и другую нужную информацию, — добавил Фокс.

— А почему не на магофон? — удивился Сергей.

Глава 3

1 августа 1992 года, императорский дворец в Лондоне

Сергей шел по коридору дворца, мысленно крутил головой и хохотал. Не развита у них тут, оказывается, шифрованная отправка сообщений магофонами и зеркалами! Нет, он изучал образистику и магическую связь, но почему-то всегда считал, что это лишь академический курс, основы. Вот что значит прибыть из мира с развитым интернетом и автоматически переносить его реалии на местный!

Надо было, надо было заняться этим вопросом, взломать что-нибудь, разумеется, не просто так, а в поисках компромата на Гамильтона. Поэтому он промолчал о своих познаниях, а вопрос про магофон, наоборот, помог ему сойти за совсем уж новичка в этих вопросах в глазах главы службы СИБ. Более того, стоило бы вначале вломиться в сети к соседям, да хотя бы тем же Лагранжам, а уже от них ломать архивы имперской безопасности.

От мысленного составления плана взлома — ведь он будет в США, почему бы не пощупать безопасность оттуда? — его отвлекло ощущение в магическом эфире. Ниточка связи, которую он теперь мог практически видеть, ведь его сенсорика и чувствительность обострились после Турнира и окончания разгона.

— А… — он обернулся, обнаружив, что сопровождавшие его два безликих мага исчезли. — Ага.

Прошел чуть дальше и шагнул за портьеру, оказавшись в большой нише, практически целом алькове. По плотной, тяжелой портьере пробежала волна заклинания, окончательно отгораживая их от всего мира.

— Ты сводишь меня с ума, — пробормотала Кристина Фейн, впиваясь зубами в его плечо и бесстыдно просовывая руку в трусы Сергея, — своим запахом силы и обаянием. Как бы я хотела стать твоей женой прямо сейчас!

— Эй, ты же в курсе, что твой дедушка бдит? — спросил Сергей, стараясь держать голос ровным.

— Да знаю, знаю, — Кристина дышала тяжело, — видишь, даже не целуюсь, чтобы не спровоцировать, но ты же можешь… разок…

Лицо ее раскраснелось, тело содрогнулось раз и два, хотя она пыталась удовлетворить рукой не себя, а Сергея. Платье ее словно само собой задралось, каблуки на туфлях подросли, намекающе приподнимая саму Кристину, прямо под руку Сергея. Он коснулся и Кристина затряслась, закричала.

— Еще, еще! — прорычала она, хватая левой рукой руку Сергея, протягивая дальше.

На ум пришли воспоминания о коротком магическом браке с Лавстилл там, на Турнире — симптомы были очень похожи. Односторонний брак? Тем временем два пальца его легко скользнули внутрь и Кристина забилась на них, словно в эпилептическом припадке.

— Еще! Еще! — потребовала она, и Сергей растопырил пальцы, вонзился с двух сторон.

Но Кристине и этого оказалось мало, она, не прекращая работать правой рукой, стонать, дрожать и трястись, ухватила еще левую руку Сергея, сунула себе в рот, начала сосать и облизывать пальцы. Это было как-то уже слишком и организм Сергея не выдержал, и следом сама Кристина затряслась так, что едва не сломала ему руку. Отвалилась, упала на диванчик без спинки и некоторое время подергивалась там, издавая звуки, больше подходящие для порнофильма.

Сергей тем временем привел себя в порядок, гадая, что это только что было.

— Поверить не могу, — простонала Кристина, немного придя в себя, — какая мощь!

Затем она посмотрела на Сергея и улыбнулась:

— Точно, этого нет в программе Академии. Когда один из будущих супругов многократно превосходит другого в магической силе, между ними образуется односторонняя связь. Тот, кто сильнее, словно притягивает к себе того, кто слабее, хотя почему словно? Это воздействие магической связи.

Образовавшейся после нашего обручения, понял Сергей.

— Секс теряет свою силу, все мысли только о партнере, туман в голове, да ты и сам все видел, — пояснила Кристина. — Меня тренировали и воспитывали, но даже сейчас мне приходится прикладывать усилия, чтобы не наброситься на тебя, не закрепить нашу связь.

Сергей мысленно присвистнул от таких откровений. Впрочем, было в этом и хорошее, в будущих разборках Кристина точно выступит на его стороне.

— А со мной такого нет, потому что я сильнее? — задумчиво спросил он?

— Но я же тебе нравлюсь? — встревожилась Кристина, затрепетала, словно бабочка.

— Конечно, мы поженимся — когда твой дед разрешит.

Кристина снова затрепетала, платье исчезло с нее, и Сергей наставил палец:

— Пеханга! — придавливая ее чистой силой, без магических хитростей.

Кристина снова задергалась:

— Да! Да! Дай мне еще твоей магии, твоей силы! Дави меня, истязай, мучай, касайся!! — закричала она.

Затем она снова успокоилась:

— Надо было брать нас обеих, — коротко, сдавленно хихикнула она, — хотя, с твоей силой, Гарольд, нас бы туманило вдвоем. Но хотя бы могли удовлетворять друг друга.

— Разве Эшли не с Альфредом Гамильтоном? — нахмурился Сергей, припомнивший подсмотренную сцену.

— Это другое, без магической связи, — вяло махнула рукой Кристина. — Поверь, любой маг Британии охотно оказался бы на ее месте!

Сергей знал, что она не шутит — буквально любой охотно наклонился бы и раздвинул булки перед ректором БАМ, но все равно с трудом удержался, чтобы не скривиться.

— А если бы у Альфреда не