Нет.

Ну вот! Не получилось сегодня, бывает. Душа-то моя — бессмертная?

Бессмертная.

Значит, все в порядке! А тело… Жалко, конечно. Но что поделаешь?

Тебя убили. И ты же меня утешаешь?

В молчании ангела звучало изумление.

Ну да! Ты старался, я знаю. А что ты ещё мог сделать? Молнии, а? Меч огненный?

Нет у меня ни меча, ни молний. Я не из Небесного Воинства. Я хранитель. Могу спасать, могу защищать. Не всегда, не везде…

Понимаю. Со всеми случается. Мы вот с Вашевичем…

Бэха, вспомнил Левченко. Орки! Они залезут на броню и пойдут за взводом и за гражданскими. Нагонят. А гранатомёт и последний выстрел к нему остались здесь, рядом с мёртвыми Вашевичем и Левченком. У взвода ничего против брони нет.

Левченко глянул через плечо. Показалось, или за то время, пока они с ангелом молчали, БМП немного сдвинулась? На пару сантиметров, но всё же? И сосна под гусеницей ближе к земле склонилась…

Это всё… Левченко обвел рукой луг, машины, солдат с автоматами. Это всё только для нас с тобой? Это ты время остановил?

Не остановил, уточнил ангел. Ускорил. Да, для нас с тобой.

Ладно, согласился Левченко. Ускорил. А на самом деле всё как обычно идёт? Для остальных? Сейчас они убедятся, что мы с Вашевичем убиты, и пойдут за нашими?

Ангел кивнул.

Можешь их задержать? Ты же ангел, верно? Хранитель? Спасаешь и защищаешь?! Вот и спаси. Защити! Сможешь?

Ангел стал меньше ростом. Съёжился. Окружавшее его сияние поблекло, потускнело.

Прости. Не могу.

Почему?!

Я твой ангел-хранитель. Я спасаю только того, к кому приставлен. Таково мое предназначение.

А кто его определяет, твоё предназначение?

Ангел дёрнул головой, указав подбородком куда-то вверх.

Понятно. Ну а прямо сейчас? Меня убили, нового подопечного тебе пока не выдали. Так ведь?

Ангел неопределенно пожал плечами. Левченко ждал, и ангел с неохотой кивнул.

То есть, ты сейчас без подопечного. Пересменка. Ну так пока тебе никого не назначили, можешь наш взвод выручить? Хорошее же дело, благое! Тебе как раз по профилю…

Не могу я! Не могу!

В беззвучном крике ангела звучала неизбывная мука.

Почему?

Не положено. Ангел-хранитель только одного оберегает. Того, к кому приставлен.

А ты попробуй не одного. Или выбери там одного, а остальные так, за компанию. Задержи, а? Большего не прошу. Ты ж со временем на раз управляешься!..

Налетел порыв ветра. Мягко, мощно хлопнули крылья, и ангелов стало двое. Второй был точной копией первого — рост, фигура, черты лица. Только чёрный, как уголь. Как сажа. Как беззвёздная ночь. И ореол вокруг него мерцал чёрным светом, какого не бывает, не может, не должно быть на земле под небесами.

Явился, без малейшей приязни констатировал белый ангел.

Служба, примирительно ответил чёрный.

Ты кто, спросил чёрного Левченко.

Ангел смерти.

Моей?

Просто смерти, общей. Я всех забираю. Сейчас твой черёд.

Может, их заберёшь?

Левченко мотнул головой в сторону залёгших на берегу солдат.

Заберу, согласился чёрный. Позже. Сейчас я за тобой.

В Чистилище?

В Чистилище.

Не худший вариант.

А других и нет. До Суда.

Ну пошли, что ли?

Левченко шагнул навстречу черному. Задержался, обернулся к своему бывшему хранителю.

Имя у тебя есть?

Есть.

Назови, а?

Ты не поймёшь.

Почему?

Не услышишь. Нет таких имён на языках человеческих.

Как же мне звать тебя? Чуйкой, что ли? Левченко рассмеялся. А что? Ангел по имени Чуйка! Не хуже других имён.

Пора, вмешался чёрный.

Легко, как пушинку, он подхватил Левченка. Распахнул угольные крылья, прянул… Нет, не ввысь. Пространство замерцало, подёрнулось рябью, словно экран телевизора, включённого на пустой канал. Мироздание расслоилось, раздалось — и чёрный вместе с Левченком ухнули в него, как в колодец, в тоннель, ведущий прочь.

* * *

Чуйка, подумал ангел. Что это за имя — Чуйка? Господи, о чем я думаю! Разве об этом нужно думать сейчас?

Мир дрожал, дёргался. Дрожали, дёргались руки, крылья. Время замедлялось, пускалось вскачь. Пули буравили воздух и застывали металлическими мухами в бесцветном янтаре. Вспыхивали бледные от ярости факелы у дульных срезов автоматов, вспыхивали и гасли.

Я не могу. Не могу!

…могу?

Так нельзя!

…нельзя?

Воля Создателя! Я не создан для этого!

…защищать и спасать.

Да, но лишь одного! Того, на кого мне укажут.

…укажут.

Да, но не Он! Человека я не обязан слушаться!

…не обязан. Это будет твой выбор.

Выбор?! Я не знаю, что это. У меня никогда не было выбора! Я исполнял Его волю. Я был счастлив служить!

…выбор. Возможность выбирать.

Это дар? Это наказание? Я не хочу!

…твой выбор. Никто не сделает его за тебя.

Не хочу! Не могу!

…отказ — тоже выбор. Согласие — выбор. Решать тебе.

Как мне выбрать?! Что мне выбрать?!

Ангелу казалось, что в нём поселился чужак. Противоречащий вошёл в него и теперь искушает. Иметь выбор? Какая это, оказывается, мука! Какой выбор из двух — искушение? Нарушить незыблемые, установленные свыше правила? Или сохранить верность привычному порядку, отправиться на Небеса, доложить о случившемся, получить нового подопечного? А здесь пусть всё идёт согласно Его воле?

…Его воле? Откуда тебе известно, в чём она состоит? Тебе дано это знать?

Никому не дано!

…так может, Он только что возгласил тебе Свою волю?

А если нет?

…а если да?

Вдруг Он не желает, чтобы я вмешивался?

…тогда ты и не сможешь вмешаться. Попробуй, и узнаешь.

Но тогда я пойду против Него!

…Это будет твоя ошибка. Ошибка, не предательство. Он милостив. Он простит.

Но я не хочу! Не могу! Я… Я боюсь!

…боишься. С этого и надо было начинать.

* * *

Кокон лопнул.

Простучали и смолкли автоматы. Гусеницы боевой машины вмяли молодую сосенку в податливую землю. Вздымая фонтаны жидкой грязи, БМП с надсадным ревом пересекла ручей и выбралась на берег. Порыв ветра унёс прочь вонь выхлопов, клочья дыма, пороховую гарь. Солдаты начали подниматься из укрытий.

Свистнул ветер. И вдруг свистнул снова, зашелся от изумления, путаясь в ветках уцелевших деревьев, покрытых клейкими почками.

Он стоял перед ними. Высокий, невозможный: дикая белизна в сияющем ореоле, с широко распахнутыми крыльями.

Стоял. Смотрел спокойно и строго. Молчал. Загораживал путь.

Он стоял, но они его не видели.

Нет, кто-то увидел. Один, другой. Не до конца, плохо понимая, что перед ними, кто перед ними. Ахнули потрясённо. Перекрестились. Замерли истуканами, разинув рты. Судорожно вцепились в автоматы.

— Ангел…

—