Ну, давай, величество, соображай! Я тебе уже прямым текстом почти намекаю, что надо сделать.

— И что, каждый может сдать? — поддержал меня Георгий.

— К сожалению, именно вам, Ваше Императорское высочество, по состоянию здоровья... Ну вы понимаете...

— А я сдам. Сколько надо. Поеду вместе со свитой, — встрепенулся Николай.

Ну всё, фотоотчеты теперь затопят все газеты, и не только в России. И вся великокняжеская компашка тоже попрется делиться кровушкой с мужиками и бабами.

Меня отпустили. И слава богу. Уже выходя, на пороге, я услышал как Николай Михайлович, дядя императора, сидевший ближе всех ко мне, грузноватый дядька в белой кавалергарсдкой форме, буквально повторил мои слова, которыми я стращал Сергея Александровича: «А потом назовут этот бал пляской на гробах! Не надо...». Наверное, продолжил какой-то спор, который до этого был. Дверь закрылась, не дав мне погреть уши.

Что мог, сделал. В принципе, не особо много у меня возможностей. Какой-нибудь Владимир Александрович рявкнет: «Бездельники!» — и давайте следующего, этот поломался. Ну их в болото, этих аристократов. Что я за них переживаю? Титул? Чихал я на него, по большому счету, ничего он мне не даст. Деньги и так заработаю. Уже заработал. Да и своим я у них никогда не стану — хоть еще трех наследников заделай. Я выругался про себя. С Сашкой-то еще придется разбираться — досталась ему от Лизы гемофилия или нет. Ведь Великая княгиня — родная сестра царицы. И внучка той самой бабушки Вики. К двум годам обычно становится окончательно ясно — когда начинают появляться отеки, долго не проходящие синяки, ну и незаживающие ранки на коже. Как встанет на ноги, упадет первый раз или второй, вот тогда и понятно будет. Сделать бы какой тест, прямо сейчас разобраться. Но даже не знаю, как подступиться. Ладно, дождемся, когда зубы полезут. Если кровотечения из десен не будут заканчиваться — пиши пропало. Хотя статистика говорит, что шанс один из двух.

Хватит хандрить. Вон, кучер мой уже довольно долго вздыхает, ожидая приказа, куда ехать.

— Давай на Девичье поле, в хирургию на Большой Царицинской, — скомандовал я.

С Бобровым я связь не терял. Переписку вели, и новости я ему сообщал. Не о беременности Великой княгини, а об икс-лучах и прочем добре. Александр Алексеевич даже планировал приехать, да как-то не задалось у него — здоровье подвело. Ехал я к нему без предварительного согласования, но где сейчас быть хирургу, когда сегодня с утра скорая завалила все доступные больницы по самое горлышко? Если что, дома навещу — не постесняюсь.

Вроде и ехать недолго, а успел задремать. Расслабился на княжеских харчах, отвык. Вместо акушера Петермана осуществлял набеги на герцогский винный погреб. Разбудила меня гудящая толпа возле университетской больницы. Крестьяне, мастеровые, заметил у входа даже несколько приличных экипажей.

— Куды без очереди прешь?! — какой-то взлохмаченный мужик в лаптях схватил под уздцы нашу лошадку, люди обступили экипаж.

— Я доктор! — пришлось выглядывать наружу, показывать врачебный чемоданчик с красным крестом.

— Ну и где вы, доктора, шляетесь?! — мужик не отпускал лошадку, заводил сам себя. Ему вторила толпа.

— А ну утихли! — рявкнул кучер. — Евгений Александрович на Ходынке спасал людей, а сейчас едет обратно в клинику. Побойтесь бога!

Подействовало. Нас пропустили, мы вошли в запруженный пострадавшими приемный покой. Там меня узнали, попытались взять в «оборот».

— Господа! — остудил я пыл фельдшеров и врачей. — Мне... Где Александр Алексеевич?!

— На операции, — отрапортовал дежурный врач. — Если не... Скоро должен освободиться. Подождете у него в кабинете? Я распоряжусь, чтобы чай принесли.

Ого! Мои акции здесь растут! Еще полгода назад никто бы мне такого не предложил. Нет, ждал бы не на лавке в приемном покое, но ради меня открывать кабинет шефа? Видать, ценные указания получили. Ждал коллега, знал, что мимо не пройду.

Я уселся поудобнее на диване, положил рядом с собой стопку свежих журналов. Начал просматривать, что пишут из заграниц. А как же, надо постоянно быть в курсе. Вот, кстати, статья про разделение сиамских близнецов. И фамилия знакомая. Некто Баталов. Идет сразу после Микулича.

Статья исчеркана множеством пометок на полях — читали, значит. Бобров профи, небось и студентов заставит вызубрить все…

☆☆☆

Разбудил меня сам профессор. На столе стоял стакан с чаем, рядом прислонилась тарелочка с баранками. Ага, принесли, но будить не стали. Спасибо им.

Вот пока не увидел Александра Алексеевича, и не думал, что так соскучился. Пожал руку, обнял. Всё-таки один из моих крестных здесь, без его поддержки я бы, наверное, до сих пор в подвале прием вел. Склифосовский, Дьяконов — все знакомства через него. Да и с Романовским тоже он свел.

— Да, подкинули вы нам хлопот, — ответил он на вопрос, справляются ли с нагрузкой.

— Ну да, наше дело маленькое — хватай и вези, — улыбнулся я. — А работать настоящим врачам приходится.

— Да уж, одна головная боль от этой скорой, — ответил Бобров. — Сколько же вы там обслужили?

— Четыре с лишним сотни. Восемнадцать врачей и я, к ним примкнувший. Устал как собака. Рассказывайте, как вы тут с икс-лучами справляетесь?

Про пациентов с Ходынке спрашивать не стал - насмотрелся в приемной. Бери да шей. Плюс шины накладывай, кости складывай…

— Думаю, если завтра открыть подписку на золотой памятник Рентгену, нужную сумму соберем очень быстро. Небо и земля, Евгений Александрович! Вы даже не знаете, как я вам признателен! Это же надо — так вовремя оказаться рядом. Вильгельм Конрад во всех статьях отмечает ваш вклад.

И тут пострел везде поспел.

— Да какой там вклад? Посидел и спросил, а что это там светится такое интересное. Думаю, окажись на моем месте мальчик, который профессору поесть принес, и он бы заметил. Так что просто повезло. Вы знаете, я поручил Моровскому исследовать возможный вред от лучей?

— Да, он рассказывал. Но верится с трудом. Что может там такого быть вредного?

— Так если всё хорошо, даже лучше. Сообщим всем, что пользоваться можно без опаски.

Когда я подходил к своему экипажу, из толпы на меня бросилась женщина:

— Ой, слава богу, нашла вас! Где Катька? Куда дели кровиночку мою?!

Надо же, нашлась мамаша. А я озадачил Жигана, чтобы объявления повесили, что ищут родных девочки, потерявшейся на Ходынском поле. Даже думал,