же действия с куклой являются символами и средствами организации ее внутреннего опыта. Поэтому у ролевой игры нет и не может быть внешнего продукта — результата этой деятельности. Ее результат во внутренних изменениях самого ребенка. Ее продукт — эмоциональный опыт и способность ребенка удерживать специфическое, задаваемое той или иной ролью отношение к действительности.

Это очень важно для психического развития. Достаточно сказать, что интересующая нас способность детей к обучению школьного типа немыслима без развитой способности устойчиво удерживать особую роль и внутреннюю позицию ученика. Формируется же эта способность в значительной мере в ролевой игре.

Однако надо иметь в виду, что роль ученика, как она существует в ролевой игре, и роль ученика, которую принимают на себя учащиеся школы, — не одно и то же. Ролевая игра детей в школу подчиняется иным законам, чем реализация ролевых отношений в учебной деятельности школьников. Учебная деятельность как новая ведущая деятельность, приходящая на смену ролевой игре, знаменует переход ребенка на новую возрастную ступень. Учебная деятельность оказывается ответственной за психическое развитие детей в младшем школьном возрасте.

Переход от одной ведущей деятельности к другой происходит в точках, получивших наименование кризисов. Кризисы отделяют один возрастной период от другого. Однако они не только разделяют, но и связывают эти периоды. Можно сказать, что в кризисах заключен механизм перехода к новому периоду развития. Именно в это время происходит перестройка всей личности ребенка, создающая внутренние условия для овладения новой ведущей деятельностью.

Поэтому вопрос о психологической готовности детей к школе является вопросом о переходе от дошкольного к младшему школьному возрасту, о смене ролевой игры как ведущей деятельности — учебной деятельностью, или, что то же самое, о содержании и сути кризиса семи лет.

Зачем нужно учить шестилеток?

Становится понятным, почему школьное обучение начиналось с семи лет. Это возраст глубоких личностных перестроек и возникновения важнейших психологических новообразований. Это возраст, в котором создаются необходимые психологические предпосылки и условия для перехода к новой ведущей деятельности — целенаправленному учению. Это возраст, в котором ребенок расстается с дошкольным детством.

Л. С. Выготский указывал, что в этом возрасте происходит смена самого типа обучения детей. Он считал, что с семи лет ребенок становится способным учиться по программе обучающих его взрослых, тогда как в более ранних возрастах он учится по своей программе, точнее, способен усваивать программу взрослых в той мере, в какой она является его собственной.

Эти представления Л. С. Выготского совпадают с выводами современной детской психологии о невозможности полноценной учебной деятельности у дошкольников. Учебная деятельность, прямо и непосредственно направленная на усвоение знаний, складывается в младшем школьном возрасте, а у дошкольников могут быть только ее предпосылки или отдельные компоненты. Усвоение же знаний в дошкольном возрасте происходит как побочный продукт в других видах деятельности детей — в игре, общении и т. д. Дошкольник учится, чаще всего не подозревая о том, что он учится.

Итак, начало школьного обучения с семи лет вполне оправданно и обоснованно. Почему же возникла необходимость более раннего обучения? Может быть, кризис семи лет помолодел, стал кризисом шести лет?

Такое предположение, кстати сказать, вполне правомерно. Переходные возрасты, кризисы — результат исторического развития человека. Они являются важнейшими моментами развития личности ребенка, происходящего путем присвоения общественно-исторического опыта, вхождения ребенка в созданную человечеством культуру. Поэтому изменения в окружающей социальной среде не могут не сказаться на развитии детей, в том числе на сроках наступления возрастных кризисов. Однако убедительных данных о более раннем наступлении кризиса семи лет пока нет. Похоже даже, что, наоборот, процесс общего психического развития детей за последние десятилетия несколько замедлился. Хорошо это или плохо? Удлинение детства может быть прогрессивным явлением, так как при этом создается возможность для максимального использования возможностей этого важного периода, для более основательного, углубленного развития таких качеств личности и сторон психики, которые формируются только в детстве. С другой стороны, неоправданно затянувшееся детство может быть сопряжено с психологическим инфантилизмом, о чем мы уже говорили, и другими возможными отклонениями от русла гармоничного развития.

В любом случае мы вынуждены считаться с тем, что кризис семи лет пока еще не стал кризисом шести лет, Напротив, у отдельных детей он все чаще стал обнаруживать себя как кризис семи с половиной, даже восьми лет. Часть семилетних детей по своему психическому возрасту остаются стопроцентными дошкольниками, а следовательно, психологически неготовыми к школьному обучению.

Сколько таких детей? Точных данных нет, и разные исследователи, пользующиеся различными методиками изучения детей, называют различные числовые показатели. Во всяком случае можно уверенно сказать, что примерно треть приходящих в школу семилетних детей с психологической точки зрения недостаточно подготовлена к школе.

Как можно установить психологическую готовность или неготовность детей к школе — вопрос особый, и мы на нем еще остановимся. Пока же следует обратить внимание на сам факт недостаточной подготовленности к школьному обучению значительной части поступающих в школу учеников.

Это создает большие трудности для всех. Трудно в первую очередь самим детям, трудно родителям, трудно учителю и остальным ученикам класса, вынужденным приспосабливаться к совместной учебной работе с этими детьми. Как возможны общий для всех ритм и содержание учебной работы, если сидящим в одном классе детям свойственны принципиально различные типы обучения? Вспомним: дошкольник учится по собственной программе, а школьник — по программе обучающих его взрослых.

Эти трудности начальной школы носят принципиальный характер, и их преодоление невозможно без реформы школы. Как это ни парадоксально звучит, именно более раннее начало школьного обучения создает необходимые условия для практического решения проблемы психологической готовности детей к школе.

Как это понимать? Несмотря на то что среди детей шестилетнего возраста есть дети с полноценной готовностью к школе, тем не менее их меньшинство, и вполне правильно поэтому считать шестилетних детей неготовыми с психологической точки зрения к обучению школьного типа. Шестилетки — дошкольники, и этим все сказано. Зачем же тогда их учить и как понимать утверждение, что более раннее обучение позволит решить проблему психологической готовности детей к школе? Эти вопросы взаимосвязаны, и, ответив на один из них, мы тем самым отвечаем и на другой. Обучение шестилетних детей должно быть подчинено задаче подготовки к учению школьного типа. Таково решение обоих этих вопросов. Ш. А. Амонашвили подчеркивает, что назначение класса для шестилеток — готовить детей к роли учеников[1].

Но это значит, что обучение шестилеток должно быть качественно иным, чем традиционное школьное обучение.

Что должно дать обучение детей шестилетнего возраста? В идеале — полноценную готовность всех