От крайя и до крайя, 

От морья и до морья

 Берет винтовку народ трудовой, народ боевой!....

Хорошие ребята! Вырастут, настоящими людьми станут.

Очень редко передавали в его исполнении песню о Миссисипи и спиричуэлс на английском. Зато помню спиричуэл на русском.

Если хочешь в божий рай, 

Ляг и умирай. 

НебО, небО, 

Почему мы не спешим в рай?

Сладкий пирог, виски и грог -

 Все будет нам точно в срок. 

Но у райской реки 

Будем выть мы с тоски 

На весь божий рай, на все небО, 

НебО, небО!

Не хотим мы пирога, 

Нам жизнь дорога! 

НебО, небО, 

Почему мы не спешим в рай?

Это было очень смешно.

 Арии из итальянских опер тоже исполнялись по-русски.

Кле-ве-ета вначале сла-адка. 

Ве-те-е-рочком 

Чуть-чуть порха-ает .. 

Неаполитанские песни были нам особенно близки и понятны, не то, что теперь.

Это песня за два сольди, за два гроша! 

С нею люди вспоминают о хорошем. 

А также

Счастья своего я скрыть не в силах, 

Радости исполнен в жизни я. 

Все вокруг меня преобразилось, 

Все поет, ликуя и звеня!

Спросите вы: "Что со мной случилось?". - 

Милая покинула меня! 

Я смирюсь с потерею, 

Взамен она оставила свободу, друзья! 

Счастлив я, исчезли все заботы! 

Счастлив я, меня пьянит свобода! 

Весел я, весь день пою, друзья! 

Забыты слезы, сцены, измены, 

Снова свободен я!

По-русски исполнялись и фривольные французские песенки.

Мари не может стряпать и стирать, 

Зато умеет петь и танцевать! 

Еще Мари умеет, говорят, 

Из тряпки дивный сшить себе наряд.

Любой костюм на ней хорош 

Пусть всего он стоит грош 

Сотню глупостей больших 

Ради нее ты совершишь!

Она ошибки делат в письме, 

И у нее проказы на уме ...

Впрочем. автора этого перевода гневно отстегали в газете "Правда" за низкий морально-политический уровень. Заодно досталось и песне "Джонни, ты мне тоже нужен".

Знойные латиноамериканские песни также исполнялись советскими певцами в русском переводе...

Ты сказал мне: "Кукорача!" 

Это значит - таракан!

За Кукорачу, за Кукорачу 

Я отомщу! 

Я не заплачу, я не заплачу, 

Но обиды не прощу!

Я  Кукорача, я  Кукорача. 

Мне не быть теперь иной. 

Я  Кукорача, я  Кукорача. 

Все равно ты будешь мой!

Правда, после появления аргентинского фильма "Возраст любви" стали крутить песни оттуда в исполнении Лолиты Торрес. Но редко. Гораздо чаще маститая советская певица с латиноамериканской печалью пела:

Сердцу больно. 

Уходи, довольно! 

Мы чужие, обо мне забудь! 

Я не знала, что тебе мешала. 

Что тобою избран другой в жизни путь.

Шла упорная и непримиримая борьба с буржуазным космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. И не только на радио, в театрах и концертных залах.

 Позже, когда я стал студентом, я оценил, сколько сил и средств потрачено на эту борьбу. Сколько технических справочников у учебников пришлось переиздать в срочном порядке из-за переименования технических устройств и узлов, носящих имя изобретателя. 

Шайба Гровера, шпонка Вудруфа, резьба Бриггса, коробка Нортона, пружина Бельвиля, регулятор Уатта, двигатель Дизеля получили чисто русские названия: пружинная шайба, сегментная шпонка, резьба коническая дюймовая, коробка подач, тарельчатая пружина, центробежный регулятор, двигатель с воспламенением от сжатия. А еще турник стал перекладиной,  шофёр —  водителем, а монтёр электриком.

 Старые названия было категорически запрещено упоминать в технической документации и печатных текстах. Как выжили Вольт, Ампер, Ом и Микрофарада?

Кривое село

Опять возвращаюсь к моему детству. У нас в семье жила домработница. Ее взяли в 1946 году, когда мы поселились в доме на Ленинской. Мои родители работали с ненормированным рабочим днем. Мама обычно возвращалась с работы часов в восемь вечера, а нередко и позже, отец работал часов до семи. Я же в детстве очень сильно и часто болел ангинами. 

Ее звали Мария Семеновна Сорока (тетя Маня). Мария Семеновна родилась в 1893 году в деревне Кривое село недалеко от Заславля.  

Замужем она не была. Ее жених погиб на Империалистической войне (так она говорила). Его фотография лежала среди прочих бумаг, вложенных, как в папку, в дореволюционную книгу с пожелтевшими страницами. Книга была неинтересной. Она описывала житие какого-то святого. Запомнилось из нее только ранее мне незнакомое слово "хитонъ". Эта книга вместе со всем ее имуществом лежало в огромном тяжелом сундуке. Она служила домработницей в Минске в разных семьях весь период ежду двумя мировыми войнами. Во время оккупации она жила в деревне у своей сестры. 

Своих бабушек и дедушек я никогда не видел - они погибли в оккупации. Мария Семеновна заменила мне бабушку. Оба была добрым человеком, со своеобразным чувством юмора. На любой случай у нее находилась какая-нибудь смешная пословица. Патрэбен, як у мосце дзiрка. Знайшоў тапор за лавай. Што кажух, то не вата, а што капуста, то не гарбата. Чужога мне не патрэбна, але i свайго не упушчу. Заработаў, як Заблоцкi на мыле. Правда, пояснений насчет личности Заблоцкого получить от нее не удалось. Зимой она носила немодные мягкие стеганые бурки с галошами. Обувая их, она говорила: 

—  Хоць глаза палымнеюць, але душа радуецца.

Она не умела писать, но могла расписаться. Читать она умела, но медленно и только печатный текст. Зато считала в уме прекрасно. Каждый вечер она делала отчет о покупках, который начинался с одних и тех же слов: 

—  Значыцца так. Усе вашы грошыкi я апрыходавала. —  Далее шло перечисление. покупок с точным указанием цены.

Конечно, мы познакомились с ее родственниками, в деревне Кривое село жили ее два брата и сестра. Был у нее любимый племянник Володя, который служил на флоте. Его призвали вскорости после войны и он отслужил на Балтике 7 лет срочной службы (тогда были такие срока).  Где-то начиная с первого класса я писал под ее диктовку письма Володе. Письма строились по жесткому канону. Любое письмо начиналось словами: "Здравствуй, дорогой племянник Володя! Твое письмо я получила, за что очень благодарю. В первых строках своего письма спешу тебе сообщить, что чувствую я себя хорошо, чего и тебе желаю". Письмо заканчивалось словами: "Жду ответа, как соловей лета. Целую. Твоя тетя Маня". Его письма я читал ей вслух - рукописный текст она читать не могла. Еще она слала ему посылки. 

    У калгасе добра