На трассе на хвост ему сел один молодой гаишник. Он продолжал преследование до тех пор, пока учитель не въехал в промзону, а машина его намертво не застряла среди хлама на одном из складов. Машина гаишника застряла рядом. И бывший учитель, обнаруживший на сиденье ментовской калаш, взял парня на прицел.

Он требовал привести к нему прессу, привести Ленского — того самого олигарха, сын которого убил его ученицу. Но приехавшие к месту менты даже не рассматривали вариант выполнения этих требований. Они обсуждали, как «снять» маньяка, чтобы удалось при этом сохранить гаишнику жизнь.

Все, как в тот раз со Львовским.

Марина пыталась доказать их полковнику, что так нельзя, что вина учителя еще не доказана. Ее не стали слушать. Просто вывели из склада.

Она увидела Терминатора. Его привез тот самый «главный по садоводствам» мент на своем УАЗике.

Глотая слезы и сопли, она плакалась ему, что учителя убьют, а она ничего не может сделать. Терминатор молча погладил ее по плечу.

В этот момент приехал Александр. На нем буквально лица не было — за Марину он явно очень переживал. Подбежал к ней с пледом в руках, укрыл.

Марина вцепилась в него, как в свою последнюю надежду. Умоляла сделать что-нибудь: привлечь знакомства, связи — что угодно, лишь бы спасти того, кого все считали опасным преступником.

Она не заметила, как Терминатор исчез. А через несколько минут бывшего учителя с заломленными за спину руками вывели из склада несколько ментов.

Терминатор, оказывается, перед этим прошел внутрь. Его либо не заметили, либо не придали значения. Пока блюстители закона бурно обсуждали операцию по устранению террориста (да, маньяк теперь приобрел именно такой статус, взяв в заложники человека), он просто подошел к стоявшим бок о бок машинам, заглянул в окно, посмотрел в глаза бывшему учителю и протянул руку.

И тот отдал ему автомат.

— Больше я сделать ничего не могу, — сказал Терминатор подбежавшей к нему Марине. — Ты — можешь.

Она едва успела пообещать ему, что не отступится, как грянуло несколько выстрелов. Они не видели, что произошло, но какая-то девица в милицейской форме с дымящимся пистолетом в руках вопила что-то о том, что маньяк вырвался, пока на него надевали наручники, и пытался укусить за шею ее коллегу, что он бы мог выхватить автомат и тогда всех бы тут положил. Девица принялась громко рыдать, и полковник увел ее прочь, обняв за плечи.

А Марина даже заплакать не могла.

Александр вез ее домой. Он пытался поговорить с ней о случившемся — доступно объяснить, что вся доказательная база по делу маньяка собрана, и не надо вносить в него путаницу.

Марина не хотела его слушать. Просто была не в состоянии.

Она заставила его остановить машину и выпустить ее.

В душе была абсолютная опустошенность.

Светилась неоном вывеска магазина, торгующего бытовой техникой. Он был закрыт — поздняя ночь на дворе — но все-таки жил. Жил своей мало кому заметной жизнью.

Марина подошла к витрине, вглядываясь в свое отражение. Попыталась, приглаживая пряди руками, привести в порядок свои волосы — взлохмаченные, грязные, мало напоминавшие то красивое каре длиной до середины шеи, которое она так старательно укладывала… когда? чуть больше суток или целую вечность назад?

Как ни странно, вспомнился Львовский. Голый, но в модных роговых очках, такой, каким он предстал ей в последние минуты своей жизни. «Эротическая фантазия, мать его!» — Марина тихо посмеялась при этой мысли.

«Только любовь! Жить можно только с ней, понимаете? Только с любовью!» — всплыли вдруг в памяти его слова.

____________

* — об этом подробно говорилось именно в книге. В фильме лишь упоминалось, что Марина когда-то писала статью о Львовском.

** — также события, описанные в книге. По фильму Марина просто ранила одного из нападавших.

*** — уже упоминала под предыдущей главой, но повторюсь: действие здесь происходит в Питере и под Питером, как по книге, а не в Москве, как по фильму.

**** — в фильме и книге фраза была: «До весны — здесь. С лета обещали мне место на маяке». Но, если в книге это было обоснованно: события происходили в начале сентября, то в фильме вьющийся в кадре тополиный пух свидетельствует о том, что на дворе начало июня. Поэтому я позволила себе сместить сроки.

========== ЧАСТЬ 3. ПРИЗНАКИ НАЛАДИВШЕЙСЯ ЖИЗНИ ==========

Марина налила себе виски в стакан и закурила. Нервный выдался день. А вот плохой или хороший — не понять.

Если бы она не включила на автомате звук у телефона, пока ехала в такси, так бы, наверное, и не узнала, что он опять зазвонил. «Наверное, Светлана, — подумала она. — Волнуется, как все прошло».

Но на экране высветился другой номер, стационарный. Он не был записан в телефонной книге, но код города, с которого он начинался, Марина знала наизусть.

Борясь с переставшими слушаться пальцами, она взяла трубку.

— Привет, — сказал мужской голос на другом конце линии.

— Привет, — ответила Марина, чувствуя, как губы расплываются в улыбке.

— Я… не помешал?

— Конечно нет, Артем, с чего ты взял? — она постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более беззаботно и естественно. И, удовлетворенная результатом, затянулась сигаретой. Своей любимой, ментоловой.

— Днем ты трубку не брала. Наверное, была занята. Вдруг сейчас тоже… — В тоне Артема она отметила непривычные нотки. Он был всегда немногословен, но на сей раз в его голосе скользила еще и неуверенность.

«Была занята» — какая двусмысленная фраза! Ведь под ней позволяется подразумевать не только неотложные дела, но и кое-что другое. Молодая привлекательная женщина в большом шумном городе на расстоянии сотен километров вполне может быть свободна несколько месяцев кряду. Но в какой-то момент она действительно может стать занята.

— У меня было ответственное интервью сегодня. Героиня настояла именно на этом времени, без возможности переноса, — пояснила Марина.

— Ясно, — отозвался Артем. Поверил он ей или решил, что это отговорка, понять по его тону не получилось.

— А ты как сумел мне сейчас позвонить? — спохватилась Марина. — Ведь вечер уже на дворе.

— Задержался по делам в поселке. Перед отъездом решил еще раз набрать — на удачу, — ответил он.

Марина улыбнулась: кого Артем пытался обмануть? Наверняка, если он и придумал себе какие-то дела, то лишь для того, чтобы обеспечить себе возможность