«Ага, не пугайтесь… – теперь идея с побегом виделась Нарине не такой уж реальной, и она приуныла. – Ну ничего, все равно сбегу, надо лишь дождаться подходящего момента!» Быть игрушкой венценосной семьи не прельщало. А память… та вернется, рано или поздно.

– Что означает «Принц Крови»? – переспросила.

Плечи прислужницы дрогнули и она замерла на мгновение, но, взяв себя в руки, припечатала:

– Это вам объяснит господин, – воцарилось молчание.

Нарина перебирала в голове полученную информацию, внимательно следя за своей прислужницей. Та спокойно, как будто ничего и не произошло, водила щеткой по волосам. Но что–то в её словах не давало покоя… какой–то скрытый смысл.

– Сайя, ты родилась здесь? – спросила, продолжая разговор.

– Нет, госпожа. Глава клана, Миширо–сама, нашёл меня, когда варвары убили моих родителей три года назад. Он дал мне кров и хлеб, и с тех пор я служу ему верой и правдой, – поделилась девочка. – А вы откуда?

Нарина скосила глаза в её сторону. Уж ли не шпионить служанку подослали, думая, что пленница изольет с горя душу. Но девчушка интересовалась вроде из искреннего любопытства. И ничего тёмного в карих глазах не таилось, но всё равно быть осторожней не помешает, расслабляться не стоило.

– Я лишь помню, что очнулась у подножия обрыва, а потом меня схватил ваш наследный принц, – при последних словах скривилась.

– Ясно. Значит, вы ничего не помните. И кстати, умоляю вас не противьтесь господину! Канан–сама очень самовлюблённый и жестокий, всегда получает то чего хочет. Любой ценой. Так что будьте покладистой, пожалуйста, – обеспокоенно проговорила служанка. И вправду переживает, отметила невольница.

– Хорошо, я учту, – а про себя подумала: «Куда я, чёрт возьми, попала?»

– Вот и хорошо. А сейчас позвольте мне заняться делом. Вы будете завтракать с Кананом–сама одни.

«Час от часу не легче!»

Служанка помогла Нарине умыться и снять бинты. Что удивительно – от ран не осталось даже белесых шрамов. Всего за каких–то двое суток они исчезли без следа. Девочка охала от удивления и взмахивала руками, когда омывала кожу. В ответ пленница лишь пожимала плечами. Ну, а что она могла сказать? Сама ведь ничего не понимала.

Уже стоя перед зеркалом, Нарина осматривала себя. На ней была надета юката (как назвала это кимоно прислужница) небесного–голубого цвета с легкой вязью ветвей деревьев по всей ткани. Белый оби* с розовой полоской прекрасно гармонировал с одеждой. Длинные волосы Сайя заколола звенящими при каждом шаге палочками, и лишь передние пряди спадали на лицо. На ноги обула таби*, такие своеобразные белые носочки. Обуви пока не прилагалось, поскольку по территории, выстланной татами* положено было ступать босыми. Только по веранде и коридорам разрешалось ходить в мягких шлепанцах. На улицу же обували гета* или дзори*. Всё это и многое другое ей объяснила девочка. Голова у Нарины шла кругом, слишком много познаний за один день.

Сайя стояла, держа в руках баночку с пудрой и кисточку. Увидев это безобразие, пленница протестующе замотала головой.

– Но Канан–сама рассердится! – воскликнула служанка.

– Пусть гневается на меня, я не из этого клана и перенимать ваши традиции не стану! Достаточно того, во что меня нарядили! Как вы вообще передвигаетесь в этом? – возмущалась невольница. Девчушка в ответ лишь покачала головой.

– Ну хорошо, госпожа, пойдемте. Пора, – согласилась Сайя, взглянув на часы, поскольку время поджимало.

Она распахнула перед Нариной створки и тут предложила обуть те самые мягкие тапочки. И они вместе спустились в общую комнату, где обычно трапезничала венценосная семья. Два воина неизменно следовали за ними. Перед входом снова пришлось разуться.

– Господина пока ещё нет, подождите не много, – служанка удалилась, тихо прикрыв сёдзи*, а пленница решила осмотреться.

Посреди столовой находился низкий немного вытянутый в длину столик светло–бежевого цвета. На нем стояли различные яства и чайный сервиз. По обе стороны от него на татами лежали две подушки. Стены украшали гобелены, художник настолько качественно отразил все сцены битв, что события былых войн представали перед глазами. Один из них привлек внимание девушки: на холсте была изображена сцена охоты, где всадник пронзил мечом тело свирепого черного волка. Чем дольше всматривалась, тем сильнее голову сдавливала острая боль. Даже почудилось, что на секунду перестало биться сердце. Нарина покачнулась, но сильные руки подхватили прежде, чем она упала бы на мягкий пол.

– Что–то ты часто теряешь сознание при моём присутствии. Неужели я так хорош? – раздался язвительный голос Принца Крови над ухом.

– Не дождетесь. Вы просто слишком страшный! – съязвила в ответ, высвобождаясь из кольца его рук и невольно окидывая его взглядом.

Сегодня мужчина выглядел по другому: на нем была надета своеобразная рубашка без рукавов с рисунком в виде дракона, летящего в облаках над бушующем морем. Вокруг талии, держа темно–сиреневые штаны, подвязан традиционный пояс из двусторонней парчи с золотой нитью. Голени покрывали бордовые поножи, на ступнях таби. На открытых руках бугрились мышцы. Он снисходительно взирал на невольницу сверху вниз, словно та насекомое какое–то.

– Мило выглядишь, юката тебе к лицу, – сделал неожиданный комплимент. – Но поаккуратнее с язычком, милая. Где же вежливое «Канан–сама»?

Пленница фыркнула, в душе вновь закипала буря, порываясь вырваться наружу и снести в щепки вместе с чертовым принцем и весь дворец.

– А то что? Накажите? – мятежно скрестила руки на груди. Лучшая защита – это нападение.

– Да… а наказание, я смотрю, тебе по нраву!

Нарина вспыхнула, припомнив это «наказание», и недовольно пожала губы. Её горящие гневом глаза, испепеляли наглеца, желая сделать из него большую горстку пепла. Хотя бы в мечтах.

Канан отвечал усмешкой: «Дерзкая птичка, видно за пару дней отдыха поднабралась сил».

– Ты наверное голодна, ну что ж, прошу, – Принц Крови указал рукой на накрытый стол. Девушка молча прошествовала мимо мужчины и опустилась на мягкую подушку. Сзади раздался едкий смешок, что разозлило ещё пуще. Невольница с силой стиснула пальцами края подушки, внутренне приказывая себе успокоиться.

Завтракали молча. Нарина ковыряла палочками аппетитно пахнущего моллюска, Ороти же преспокойно поедал суши, запивая теплым ароматным чаем. Иногда его взгляд обращался к пленнице. Та сидела, как на иголках, но спину старалась держать ровно, как велела служанка. Вскоре кое–как, но всё же научилась пользоваться непривычными приборами и смогла съесть пару кусочков этого злосчастного морского обитателя.

«Рр–р! Дурацкие обычаи!!» На пиалу с рисом даже не заглядывалась. Довольствовалась морепродуктами и овощами. Но когда постигала очередная неудача, со стороны мужчины доносились приглушенные смешки. Того явно забавляли её мучения, и было обидно до слёз.