– А Пашу, Мишу, Васю и прочих подобных вы не подозреваете в том, что они все женщины? – усмехнулся Ольгер. – Нет, конечно, всё бывает. Но с утра Дайра точно был котом.

Словно подтверждая всю нелепость моего предположения, полосатый Дайра вылез из-под кресла Ольгера, потоптался на одном месте, выгнул спину, вскинул хвост свечкой и добросовестно пометил Ольгеру штанину и ботинок.

Ольгер резко гневно выругался и с силой пнул кота ногой.

– Эй! – вырвалось у меня.

Ольгер вопросительно вздёрнул тёмные брови.

Значительная часть моей симпатии к этому красавцу резко улетучилась.

– Вы что делаете?! Это же кот! Не хотите, чтобы он метил – кастрируйте! А бить-то зачем?!

Ольгер почесал кончик носа и задумчиво произнёс:

– Кастрировать, говорите?.. А это, кстати, мысль.

Кот прижал уши и от греха подальше на полусогнутых заполз под низкий антикварный диванчик.

– Мы отвлеклись, – встрепенулся Ольгер. – Коста, забери Дайру, мне надо закончить разговор.

Лысый Коста встал рядом с диванчиком на колени и заглянул под него. Я не разобрала, что он такое произнёс, но недовольная полосатая морда почти сразу же показалась наружу. Ловко схватив Дайру за шкирку, Коста посадил его в корзинку, защёлкнул сверху крышку и унёс кота из комнаты.

– Умный котик, – проговорила я, глядя им вслед.

– Да уж, не дурак, – согласился Ольгер, изучая меня. – И, как видите, репетитор по шведскому ему точно не нужен.

– Так это вы ему няню ищете?! – изумилась я. – Коту? Ни фига ж себе…

– Судя по вашей реакции… – усмехнулся Ольгер. – … для ваших мест это ещё более необычно, чем имя Алиша.

– Ну, знаете, – я постаралась вежливой улыбкой как-то загладить свои неуместные эмоции. Я ж всё-таки на собеседование пришла. – Если человек может себе это позволить, что тут необычного?

– «Позволить себе»? – нахмурился он. – Вы имеете в виду финансовую составляющую?

Я, в общем-то, самая обыкновенная девчонка. Конечно, родительское воспитание, универ и нормальные друзья сделали из меня человека, который умеет и старается правильно себя вести и не показывает виду, когда рядом кто-то явно не от мира сего. Но я уже поняла, что не зря этот симпатичный, одетый с иголочки, безупречно вежливый и весь такой харизматичный мужчина прослыл чудиком.

– Конечно, финансовую, а какую же ещё? Если вы в состоянии пригласить няню не только к коту, но и к каждой его блохе, кто ж вам запретит?

Ольгер пристально взглянул на меня сощурившись.

– Извините, – буркнула я.

– Вы такие интересные идеи подкидываете, – серьёзно и задумчиво сказал он, а потом помолчал несколько секунд и уточнил. – Так вы любите котов, Аля?

– Кто же их не любит?

– Встречал я таких, – туманно проговорил он и резко поменял позу. – Итак. Не желаете ли поступить ко мне на работу?

– Кошачьей нянькой?

– Ну, если вам угодно именно так это называть, то да.

Разумеется, я не желала. И вообще, не в моём нынешнем положении и настроении хохмы травить в компании чокнутого богатея.

– Кажется, я вам не подхожу.

– Это вы так считаете, или думаете, что я так считаю? – серьёзно уточнил он. – Скажу за себя. Честно говоря, вы не совсем то, что я имел в виду, когда делал заказ в агентство. Возможно, вы даже совсем не то. Но так вышло, что у меня нет времени продолжать поиски. А пока мы с вами тут разговаривали, у меня сложилось впечатление, что вы прекрасно справитесь с задачей. Мне необходимо, чтобы кто-то хорошо приглядывал за Дайрой. Это такой мерзавец… – вздохнул Ольгер. С его странным акцентом у него получилось «мьерзавец». – Просачивается в любую щель и норовит удрать. Коста с ним замучился и забросил свои основные обязанности…

– Так может и правда кастрировать его? – предложила я. – Станет спокойнее и не будет рваться на улицу.

– Нет, не стоит, пожалуй, – угрюмо возразил Ольгер. – Я ценю ваше стремление облегчить мне жизнь…

– Да не вам, вообще-то, а коту.

– Тем более, – жёстко подытожил Ольгер. – Поверьте, он возражает.

Я только вздохнула. Вот он в чистом виде, известный науке феномен: все мужики так легко представляют себя на месте своих обожаемых котов, что предложение почикать коту яйца вызывает у них панический трепет и священное отрицание.

– Итак, я готов взять вас на работу, если вас устроит жалование, а также некоторые обстоятельства и сопутствующие обязанности.

Он вот прямо так и сказал «жалование». И я решила, что этот иностранец учил русский не иначе как у столетнего профессора, которые ещё с белогвардейскими офицерами пил на брудершафт.

– И сколько… какое жалование предлагаете? – спросила я чисто из вежливости.

– Пятьдесят, – кивнул он. – Пятьдесят тысяч.

Хм. Если даже откладывать что-то, то на отпуск на Мальдивах всё равно толком не скопить, и это минус. Но это практически в пятьдесят раз больше, чем у меня сейчас в