По крайней мере, ясно, что она в Терновом замке, но кто его хозяин и что ему от нее нужно?

Они свернули в очередной коридор с большим окном слева – через него проникало достаточно утреннего света, чтобы рассеять тьму. Макена прошла мимо не останавливаясь, но Коффи на этот раз удалось выглянуть наружу. У нее перехватило дыхание.

За окном виднелся роскошный сад – перед ней расстилалось безупречное пространство изумрудно-зеленой травы. Через каждые пару метров попадались маленькие пруды, выложенные по периметру алебастром, а их зеркально гладкая поверхность отражала оттенки синего и индиго, сверкая на солнце. Ее взгляд метнулся налево, затем направо, тщетно пытаясь различить тысячи цветов, высаженных вокруг беседок и газебо[1], – бесполезно. Она заметила, что все цветы, вне зависимости от размера и расположения, были различных оттенков синего – как небо над головой.

– Восточный сад Тернового замка, – сказала Макена. Она остановилась рядом с Коффи. – Его еще называют Синий сад. Здесь есть еще три, но этот – мой любимый.

Коффи кивнула, хотя едва расслышала слова Макены. Она по-прежнему пыталась осознать увиденное. Восточный сад Тернового замка был, несомненно, прекрасен, но чем дольше она рассматривала его, тем острее ощущалось беспокойство. Ее взгляд скользнул дальше, мимо прудов и клумб, и остановился на аккуратно высаженных в ряд деревьях, явно отмечавших границу сада. Она тут же узнала их – только у акаций такие узловатые и шипастые ветви, – но внимание Коффи привлекло не это. Вокруг них висела стена тяжелого тумана. Вершины большинства акаций были скрыты за ним – за тяжелой и неподвижной серебристо-белой завесой. Даже с этого расстояния Коффи могла представить, как ощущает холод тумана и сырость, которая пропитывает все, к чему он прикасается. Ее пробрала дрожь.

– Это Туманный лес, – не дожидаясь вопроса, сказала Макена. – Он отмечает границу Тернового замка.

Коффи не ответила. Она не могла объяснить, в чем дело, но что-то в этом тумане, в этих деревьях удерживало ее, словно заставляя задержать взгляд еще на секунду. Макена снова заговорила.

– Нужно идти дальше, – сказала она. – До главного зала недалеко.

В молчании они вышли из коридора и двинулись дальше. Когда темнота снова окружила их, мышцы Коффи расслабились. Чем дальше они отходили от окна, в котором был виден туман, тем легче становилось на душе, хотя она и не понимала почему.

Макена остановилась снова через несколько минут, да так резко, что Коффи чуть не врезалась в ее спину. Подняв глаза, она увидела, что они оказались перед двумя огромными дверями из черного дерева, обведенными по периметру выцветшей золотой краской. Рядом с ними стоял Зайн и внимательно смотрел на них. Он радостно помахал им, и Коффи, не сдержавшись, нахмурилась в ответ. Зайн фыркнул:

– Рад, что ты пришла, Ножик-для-масла.

Коффи не удостоила его ответом и попыталась сосредоточиться на двойных дверях, но это оказалось непросто, потому что Зайн встал прямо рядом с ней, так что она оказалась между ним и Макеной. Он был по меньшей мере на голову выше, и когда наклонился к ней, их плечи соприкоснулись. Воздух наполнил запах свежепостиранной льняной ткани.

– Один совет, – прошептал Зайн. – Постарайся не угрожать никому столовыми приборами.

Что бы Коффи ни собиралась ответить, эти слова застряли у нее в горле, когда двери перед ними распахнулись. Макена и Зайн шагнули вперед первыми, пройдя в проем легко и изящно. Коффи вдохнула, чтобы собраться с духом, и вошла в помещение. И почти тут же застыла на месте.

Это был самый великолепный зал, который она когда-либо видела. Пол представлял собой озеро черного мрамора с белыми прожилками, вдоль двух стен выстроились высокие арочные окна, через которые лился золотисто-розовый свет. Предметов мебели здесь было немного, и взгляд Коффи зацепился за то, что оказалось прямо напротив нее – висевший на стене гобелен. Он был внушительного размера, по крайней мере в два ее роста высотой и безмерно широкий; в центре был изображен огромный раздутый бегемот. Шкура у него была коричневая, блестящая от влаги, а крошечные глазки – черные, как жучки. Казалось, будто он смотрит прямо на нее, возвышаясь на фоне смутно различимого болота. Его белые клыки были оскалены – каждый длиннее ее руки. Напуганная, Коффи быстро отвела взгляд. Что-то в этом гобелене, и конкретно в этом бегемоте, пробудило в ней еще одно воспоминание, но оно исчезло так же быстро, как и появилось.

– Вон туда. – Макена оглянулась на нее и шепотом добавила: – Вон там можно встать.

Коффи проследовала за ней, и все трое остановились в центре помещения. Она осмотрелась и впервые осознала, что они не одни. Повсюду стояли группки людей, и все смотрели на нее. Украдкой Коффи пыталась разглядеть их. Справа были молодые мужчины и женщины в одеждах цвета темно-алой крови; слева – группа, облаченная в разнообразные оттенки зеленого. Она заметила кучку людей, замотанных в легкую голубую ткань, очень похожую на одежду Зайна, и еще четвертую группу в бледно-желтом, как у Макены. Те, кто стоял дальше всего от нее, были одеты в темно-фиолетовый, и она постаралась не думать о том, что – не говоря о том, что они выглядели самыми атлетичными из всех присутствующих, – они выглядели самыми угрожающими. Один из них неприкрыто поморщился, глядя на нее. Коффи вздрогнула и тут же рассердилась на себя за это.

Не показывай страха, – приказала она телу. – Не выдавай страха.

– Все в порядке, – прошептала Макена. – Никто здесь не причинит тебе вреда.

Коффи это совсем не утешило. Она была слишком занята, пытаясь ответить на множество вопросов. Кто все эти люди? Кто из них – хозяин Тернового замка?

Внезапно двойные двери, через которые они вошли, открылись во второй раз. Все взгляды, которые до этого были направлены на Коффи, теперь обратились в ту сторону. Макена и Зайн, стоявшие рядом с ней, напряженно выпрямились. Коффи осознала, что даже она смотрит в ту же сторону и ждет.

Через несколько невозможно долгих секунд в зал вошел мужчина. Он был высоким, с темной охристо-коричневой кожей и кудрявыми черными волосами, подстриженными с боков. На вид достаточно старый – годится Коффи в отцы. Она заметила, что, в отличие от остальных присутствующих, на нем не было цветной одежды; его дашики[2] была покрыта простым черно-белым узором, похожим на тот, что украшал ее платье. Ничего не говоря, он двинулся вперед широкими уверенными шагами. Один за другим присутствующие склоняли головы. В этом человеке чувствовалась беспрекословная власть, и он нес ее, как мантию, к которой привык. Коффи обнаружила, что даже она невольно склонила голову, когда он подошел. Его сандалии невозможно