— Я… Я видел ещё немногое… Но всё-таки очень много, дедушка! Сначала, когда я родился вчера ночью, я вовсе не видел ничего в лесной тьме. Я видел только звездочки вдали на небе над собой. Я шёл и полз через лес и не знал тогда ещё, что могу летать… а ещё не знал, что могу светить. И мне было совсем, совсем ничего и не видно вокруг! Но потом я увидел свет — это были опята: мама опенок, папа опенок и маленький мальчик опенок, который тоже родился совсем, совсем недавно, но только ещё утром, до того. Они позволили мне погреться у них в свете и очень удивились, когда услышали о том, что я светлячок. Они сказали мне, что я ведь тоже должен уметь светиться, раз я так называюсь!

— Да, да… Вот и я говорю: "Светлячок должен светиться! Если, конечно, себя уважает…" а моды всё нынче не те!.. Уже и не засветишься в приличном обществе чтобы тебя не засмеяли! Уж я, мой дорогой, сто лет, наверное, не светился… Уж даже забыл про то, как это, почти…

— Да это ведь очень просто, мой милый дедушка! — воскликнул светлячок, — Ведь это совсем, совсем не сложно! Ты просто возьми, да и вспомни всё то тепло, и всё то хорошее, и весь тот свет, что у тебя был в жизни, да и поблагодари Бога за то что всё это у тебя есть… И… И когда ты захочешь этим всем поделиться хоть с кем-нибудь ещё, то весь тот свет, что внутри у тебя, станет распространяться вокруг!.. Ты понимаешь?..

— Да… Понимаю вроде бы. А ты мне, вот, лучше покажи сам, сначала. А то здесь у нас слишком уж стало темно… Такая уж мода теперь — на темноту в домах!.. И я, старый, тоже ей вынужден следовать.

Малыш светлячок только сейчас заметил, что вокруг, и правда, темно. И он почти уже не светится. Он удивился — отчего это?.. И он попытался засветить… Но что-то внутри мешало ему… Мешало и очень сильно.

— Я почему-то не могу, дедушка… Я пытаюсь, но не могу вспомнить свет… — в отчаянии проговорил светлячок. — Я стараюсь… Я правда стараюсь!.. Но… Я почему-то всегда вспоминаю ту темноту, что была в комнате у моих родителей и возле их двери, ночью… пока ты не отвёл меня к себе домой и… и мне эта темнота так мешает вспоминать свет!.. Как будто бы я и не видел его никогда!.. Как будто бы и не летал по свету весь день… А ведь я весь день летал, дедушка! Я видел солнце… Я видел свет утром, я видел свет днём, я видел свет на закате… И это был прекрасный свет!.. Ведь я же помню!!! Но только я помню обо всём этом как-то так… Памятью. Ты понимаешь, дедушка?.. Я помню памятью, а вот сердцем… А вот сердцем мне очень мешает вспомнить что-то… что-то тёмное… И ничего хорошего тоже вспомнить не могу. Никак не могу!.. Я всё пытаюсь, а мне только и слышатся крики моей мамы и моего папы — и то, как они ругали меня, и то как… как меня выставили за дверь… От чего же так темно стало внутри, дедушка?!. Ведь я же видел свет, ведь я же знаю его!.. Отчего мне так тяжело теперь его вспомнить?!.

— Ох!.. И не знаю… — покачал головой дедушка светлячок, — Ведь и со мной то же было, нг только давно… Уже много лет назад. Случаются иногда, мой дорогой, такие вещи… плохие вещи, темные вещи, что вдруг они закрывают от тебя свет… Понимаешь?.. Я тоже однажды перестал светить. Это было ещё когда я был молодой… Почти совсем как ты. И я был тогда свеж и юн и так радовался всему, что было вокруг!.. Я видел солнце и радовался, я видел цветы и радовался, я видел хорошие чувства у разных насекомых, которых я тогда встречал, и от этого мне становилось так хорошо!..

И старенький светлячок, пока говорил об этом, потихонечку начал светиться тихим мягким теплым светом. Но малыш светлячок этого не заметил. Ведь он давно закрыл глазки и пытался внутри себя отыскать свет.

— А вот я, кажется, как будто и не встречал вовсе добра и хороших чувств на пути хоть от кого-то!.. Во мне такое ощущение, так много холода от всего что произошло, и от маминых слов, и от папиного крика, и от темноты, и от того что я так и не обрёл семью, хотя так хотел, что кажется — я никогда не знал тепла!.. Я тоже не могу его вспомнить!.. Как так, милый дедушка?..

— Не знаю, мой дорогой, не знаю. — озабоченно покачал головой пожилой светлячок, — Со мной бывало тоже нечто похожее. Но только очень давно. И если бы я всё про это знал, то я бы не разучился тогда летать и светиться!.. Но, что же, ты разве, и правда, не встречал ещё никого хорошего на пути?..

— Встречал. — ответил, немножко подумав, малыш светлячок, — Встречал дедушка!.. Если подумать, то ведь и опята, которых я встретил, были очень и очень хорошими!.. И многие насекомые, которых вчера я встречал по пути и останавливался спросить — не они ли мои родители?.. И даже добрая сова. И ты, конечно же, дедушка!.. Но вот что странно — так много прекрасных жуков, и бабочек, и муравьёв, и гусениц, и всех остальных, встречалось мне на пути, и все они были хорошие, добрые и милые, но только вот, все они оказывались не моими настоящими родителями. А как они все мне были рады!.. Как будто бы я, на самом деле, их сын!.. Они все хотели пригласить меня в дом, и накормить, и обогреть, и… И вот я встретил своих настоящих родителей. И они, кажется, совсем мне не рады. Они ругали меня и бранили… а я сам и не понял, за что… хотя наверное, я, и правда, это заслужил… И они выставили меня за дверь в холодную ночь, хотя я старался быть им полезным и научить их светить… Ну или хоть сам бы светил им, пока что они не умеют.

— Ты знаешь?.. — сказал старенький светлячок, улыбнувшись, — в моей жизни ведь тоже были такие насекомые. И