воду. Ведь она же, кажется, стукнулась обо что-то. Все оказалось в порядке, кроме одежды. Как ни странно, она ни была мокрой, и… она была чужой. Но, как девушка ни старалась, не сумела ничего разглядеть в темноте, кроме собственных ладоней. На ощупь материал напоминал кожу, твердую, но эластичную.

Не смея вздохнуть слишком громко, Ксюша поднялась на ноги и огляделась. Темнота, белесые пятна ладоней, влажных от волнения, и круг паркета под ногами. И больше ничего. Казалось, вытянешь руку, и она исчезнет, шагнешь, и… А в душе крепла уверенность, что это не коридор старого фамильного особняка, как могло показаться, а сцена, и на нее направлен луч прожектора, только его свет, как свет железной звезды — невидим. А где-то там зрительный зал. Хоть и не слышно ничего, и никого, Ксюша кожей ощущала на себе десятки, а то и сотни взглядов.

На неясный шум, послышавшийся издалека, Ксюша поначалу не обратила внимания, решив, что это кровь шумит в ушах, но когда он рассыпался на отдельные звуки — шаги — она, не сумев сдержать судорожный вздох, закружилась на месте, надеясь понять с какой стороны шаги приближаются. Вышло только хуже, теперь казалось, что звуки слышны со всех сторон разом. Сердце загрохотало еще сильнее, дыхание сбилось, словно после длительного бега, во рту пересохло.

Неожиданно шаги, медленные и осторожные, переместились в одну сторону. И вновь необъятный пустой зал стал тесным коридором, обозначенным столь же бесцветными, как и паркет, стенами. Шаги приближались. Ксюша замерла, не зная, что предпринять: стоять ли на месте, или посторониться, хотя, если это действительно коридор, далеко отойти не удастся. Но может быть, здесь есть ниши или гобелены, за которыми можно было бы спрятаться. А может пойти прочь от звука, или даже убежать? Или лучше напасть?

Шаги слышались уже совсем рядом, но до сих пор было так темно, что кроме обрывков стен с двух сторон ничего не было видно. Не выдержав, Ксюша бросилась в сторону, намереваясь схватить первое, что подвернется под руку, чтобы если что отбиваться этим. Запнувшись о заглушивший ее шаги ковер, девушка больно стукнулась о стену. От испуга ей показалось, что на нее напали, и потому она принялась отбиваться, роняя скатерти, салфетки и календари со столов и шкафов, заполонивших вдруг и без того тесный коридор. Отбивалась она до тех пор, пока не упала, и тогда поползла прочь. И тут же натолкнулась на шкаф, зазвеневший посудой. Что-то даже упало на пол. Ксюша замерла и прислушалась.

— Анагрэй? — послышался шепот, шаги затихли. Казалось, неуверенный женский голос вот-вот сорвется. — Неужели это ты? Как так может быть? У тебя тоже костюм как в Игре.

Вновь послышались шаги, торопливые и легкие на этот раз, сопровождаемые позвякиванием, и в непроглядной тьме проявился силуэт. Судя по очертаниям, незнакомка была одета в брюки и жакет. Она подошла практически вплотную, но так и осталась неясным силуэтом. Ксюша молчала, глядя на возвышающуюся над собой фигуру, а когда женщина опустилась рядом с ней на одно колено, отстранилась. Шкаф звякнул еще раз.

— Ты же Анагрэй? — повторилась незнакомка, опустившись рядом. Впрочем, незнакомой она уже не казалась. Перед Ксюшей из темноты выплыло миловидное, но обычное женское лицо, короткие волосы ежиком торчали во все стороны. — Поднимайся скорее, сейчас не самое лучшее время для отдыха.

— Да-а-а, — растерянно согласилась Ксюша, позволяя поднять себя на ноги.

— Ты меня узнаешь?

— Да, — повторилась девушка, пристальнее взглянув на незнакомку — невысокую женщину чуть за тридцать. Ее маленький рост дополнялся худобой, и если бы не голос и едва заметные морщинки вокруг глаз, можно было подумать, что ей нет и пятнадцати лет. — Кажется да.

— Меня зовут… — начала она, но поперхнувшись, закашлялась, — я Лиграк… в «Реальности», ну, то есть в Игре. Понимаешь?

Ксюша кивнула в ответ, пожирая ее глазами.

— Думаю, можно и так назваться, если уж мы так одеты… Я еще двоих видела, — Лиграк махнула рукой в направлении, откуда пришла, — правда издалека. Там было еще темнее, чем здесь, но я их узнала. Может, помнишь, высокая блондинка и брюнетка коротышка, они еще всегда вдвоем ходят?

— Да… неужели, — присвистнула Ксюша, позабыв, о чем ее спрашивала Лиграк, — твой костюм! А ну-ка покружись.

Коротенький, расшитый золотом жакет из темно-синего атласа, новый, словно только что с иголочки, притягивал взгляд, играя бликами. Кружевные рукава блузы почти полностью закрывали крохотные ладошки женщины, а жесткий накрахмаленный воротничок упирался в подбородок, грозя задушить. Черные со стрелками брюки, идеально сидящие на стройных ножках, были заправлены за голенища сапог на толстой подошве с шипами и шпорами. За кожаный, немного потертый ремень, свободно висящий на осиной талии, были заткнуты два больших двуствольных пистолета и несколько ножей для метания.

— Ну как?

— Ты прямо как твоя кукла в «Реальности»!

— А я о чем говорю! И у тех двоих костюмы один в один с игрой, — продолжила Лиграк, — длинная в красном, другая в зеленом, и все в кружевах.

— Да? — воскликнула Ксюша. — Круто. Ты сказала, что и мой костюм как…

— … как в «Реальности»! — закончила за нее Лиграк и, не задумываясь, пробежалась пальцами по ножам. — Ты вылитая Лара Крофт, и даже покруче. Как думаешь, откуда эти костюмы?

— Ох, не знаю, — восторг из голоса незамедлительно исчез, — мне как-то не до раздумий было.

— Да, ты права, но здесь так тяжело, что хочется отвлечься, чтобы не задумываться о том, что мы здесь делаем, и как попали сюда.

— Ты тоже не помнишь?

— Нет.

— И я, — вздохнула Ксюша, нахмурившись, — все как в тумане. Помню, днем после университета я играла, а потом ничего…

— И у меня-тоже самое, только я на работе была. До обеда я даже из кабинета не выходила, а потом…

Она прервалась, не договорив, и обе они какое-то время молча разглядывали коридор.

— А меня зовут… — на этот раз пришел черед Ксюши поперхнуться.

Закашлявшись, она наклонилась, глотая воздух, словно только что вынырнула из воды. Лицо ее покраснело.

— Я знаю, как тебя зовут, — проговорила Лиграк, похлопав ее по спине, — мы ведь с тобой переписывались. Помнишь?

Ксюша кивнула. Выпрямившись, она глубоко вздохнула.

— Только вот произнести твое имя не смогу, как бы ни старалась, — продолжила она, — впрочем, как и свое. Так что, придется тебе называть меня Лиграк, как в «Реальности», а мне тебя — Анагрэй. Согласна?

— Согласна, — прошептала Ксюша хриплым, не желающим слушаться голосом.

Занятые беседой, они не сразу обратили внимание, что заметно посветлело. Можно было оглядеться внимательнее. Коридор оказался куда уже, чем Ксюша предполагала, пока