смысле. Просто ты разговариваешь не так, как другие знакомые мне девочки. И дружишь ты с мальчиком, который совершенно не похож на всех знакомых мне мальчишек. И на чай меня никогда не звали!

– А я тебя зову.

– К тебе домой можно с собаками?

– Мы с папой обожаем животных. Думаю, Карлито тоже будет не против Арьи.

– А кто это – Карлито?

– Наш соловей.

– У тебя есть соловей? В клетке?

– Да, но иногда он оттуда вылетает.

– А вы не боитесь, что кошки его съедят?

– Ой, нет, кошки любят Карлито.

– Только не говори, что у вас и кошки есть!

– Они не то чтобы наши собственные. Их очень много. Живут на улице, у нас под окнами. Но папа говорит, что мы их вроде как удочерили. Мы их кормим и крестим.

– Крестите? Кошек?

– В смысле, даем имена. В купель мы их не погружаем.

– И как же их зовут, твоих кошек?

– Рембо, Элюар, Сапфо, Гомер, Вулф, Плат.

По Афине было видно, что еще чуть-чуть – и она скажет, что сроду не слыхала таких чудны́х имен. Чем больше пальцев загибала Роза, перечисляя кошек, тем шире ее новая знакомая раскрывала рот. Пожалуй, о Праксилле говорить не стоит: Роза уже и так назвала многих. Упомянуть новую кошку с абракадабровым именем она тоже не решилась.

– Что это за имена такие?

«И это я еще про Эмили Дикинсон не рассказала», – подумала Роза.

– Ну, то есть я хочу сказать, очень уж непривычные имена.

– Мне они тоже поначалу не нравились. Кроме разве что Плат. А Вулф[6], по-моему, больше подходит собаке. Правда, теперь я к ним привыкла. Это мой папа выбирал имена.

– Нет, они очень красивые, просто я раньше таких не слышала. Но, например, имени «Гарфилд» я тоже раньше не слышала, а сейчас оно кажется нормальным.

– Да, ты права. Имя Гарфилд скорее подойдет какому-нибудь волшебнику.

– Волшебнику? – Афина так и покатилась со смеху. – Ох, Роза, какая же ты смешная. У меня никогда не было такой подружки, как ты.

«Это хорошо или плохо? – задумалась Роза. – Если она останется, то хорошо, а если нет – то плохо».

– Афина, мы уходим. Есть хочется! Пойдем на площадь.

Такого поворота событий Роза не учла. «Если Афина сейчас уйдет, это не будет ни хорошо, ни плохо, – поспешно сказала она сама себе. – Это же не ее решение».

– Вы идите вперед, а я догоню. Ты с нами, Роза? Мальчишки точно будут пинать мяч, а мы можем посидеть на скамейке с Арьей и поболтать.

– Я не могу. Мне надо дождаться папу.

– А где он сейчас?

– Он пошел на…

Роза постеснялась сказать «на разведку». Афина точно решила бы, что это звучит странно и необычно.

– Он пошел на маленькую прогулку и скоро вернется.

Афина убежала, а Роза вновь задумалась над ее словами: что у нее никогда не было такой подруги. Но не успела она додумать, как Афина появилась снова и закричала:

– Как, ты говоришь, его зовут?

– Карлито.

– Да не птицу. Мальчика, который любит золотую рыбку!

– Его зовут Хасим.

– И это тоже необычно! – воскликнула, смеясь, Афина. – Вот позовете вы меня на ча-а-а-а-ай… – и она мигом испарилась, а собака умчалась за ней.

Если бы Афина дождалась ответа, Роза бы возразила, что в имени Хасим нет ничего необычного. Мама Хасима рассказывала, что у них на родине оно означает «победитель зла». И еще что-то вроде «предводителя» – Роза уже подзабыла. Возможно, для Греции оно и непривычное, но для места, откуда Хасим родом, – вполне обыкновенное.

– Ни за что не угадаешь, что у меня в карманах! – приближаясь, крикнул ей папа.

– И что там у тебя?

Арес вывернул карманы и вынул из них только помятые цветки альпийской фиалки.

– Они, конечно, подзавяли, но, если поставить в воду – оживут.

– Хватит шутить, пап. Я думаю.

– И о чем же ты думаешь, Принцесса Недосмеха?

– Я думаю, отличаемся ли мы.

– Ты от меня? Или мы вместе от всех остальных?

– Пап, ну не начинай. Ты же понял, о чем я. Мы, наша семья, отличаемся ли – ты понимаешь, в каком смысле.

– Конечно же мы отличаемся! В мире не найти даже двух людей, которые бы воспринимали жизнь совершенно одинаково.

– Ты опять за свои небылицы, пап?

– А почему ты вдруг об этом спрашиваешь?

– У меня появилась подружка.

– И она отличается?

– Скорее нет, она обычная. А вот все мое ей, наоборот, кажется необычным.

– Так это хорошо! Ведь необычное зачастую и оказывается самым интересным.

– Ее зовут Афина. У нее есть брат, он играет с мальчиками в футбол. И еще у нее есть чудесная собаченька, ее зовут Арья.

– По мне, так все это звучит просто замечательно.

– Да, я как-нибудь позову ее в гости и познакомлю с Карлито и Хасимом.

– Но теперь-то мы живем не в одном районе с Хасимом.

– Он обещал, что приедет меня навестить.

– Уверен, он сдержит слово.

– Пап, хочешь, мы назовем следующего кота Гарфилд?

– Почему нет? Если это имя ему подойдет.

Вечером, когда Роза уже соскальзывала в царство снов, папа прошептал ей:

– Доброй ночи, малышка. И не переживай, нам всем вовсе не нужно быть одинаковыми. Ведь и мы сами день ото дня разные. Ты меняешься каждый миг.

Роза хотела о чем-то его спросить, но не вспомнила о чем, а потом во сне она увидела ежа, который искал свой дом, и побежала ему помогать. Завтра надо будет спросить, что папа имел в виду.

Полная луна птиц

Роза открыла коробочку с мелками. Цветов в наборе было очень много. Она выпросила у папы разрешения покрасить стену у кровати в ее любимый оттенок: не то чтобы фиолетовый, но и не совсем розовый. Выбрала белый мелок и провела линию. А потом еще одну. Получилась дорога. Роза села на кровать и посмотрела на дорогу. А что теперь? Куда она ведет? Может, в прежний дом? Туда, где она родилась; туда, где познакомилась с лучшим другом? Или начертить новый путь – из Кошачьего царства? А куда он приведет? Может, в лес? Или лучше бы к морю – туда, где папа ловит рыбу.

Она положила мелок обратно и растянулась на кровати. Дорога была видна отлично. И все-таки: куда же она ведет? Роза вспоминала, как готовилась к сражению за право делать с этой стеной все, что душа пожелает. Честно говоря, она даже не пыталась спокойно спросить у отца, согласен ли он. Сразу начала кричать, как несправедливо, что она не может распорядиться своей собственной стеной.