пытались защитить их… Взгляд скользнул по бездыханному телу того самого мальчишки, что напал на меня. Как же так⁈ Как такое могло случиться⁈ Почему в военной крепости, где должны были быть одни вооруженные до зубов вояки, оказались обычные гражданские⁈ Шок довольно быстро перерос в пламенную ярость. Я накинулся на разведку с расспросами. Был готов вытрясти из них душу, лишь бы добиться внятного ответа — почему в их докладе не было и слова о тех, кого здесь, в априори, не должно было быть? Они молчали, а я, находясь на взводе, не сразу понял почему… Уже потом, немного успокоившись, я наконец-то смог сложить картину воедино. Перед нами была поставлена конкретная задача, и ничто не должно было повлиять на ее выполнение. Если бы я заранее знал, что там гражданские, чтобы я сделал? Остановил осаду? Отозвал войска? Глупость… Приказ есть приказ! И мое личное отношение к этому, не имело не малейшего значения. К тому же, внезапное отступление, враг мог воспринять, как слабину и трусость. Это бы определенно добавило проблем и отбросило нелицеприятную тень на правление отца. Разве я мог его подвести? Конечно, нет! И все же, от зачистки я бы отказался… Вряд ли старики, женщины и дети смогли оказать достойное сопротивление элитным воинам. Да, они стали бы пленниками, но это бы сохранило их жизни. Вот только, согласились бы они с такой участью? Опыт прошлого подсказывал, что нет. Но я бы хотя бы попытался…

'…С грохотом распахнув резные двери, я ворвался в кабинет отца. Суровый Владыка, восседая за массивным письменным столом, спокойно закрыл книгу в старинном переплете и поднял на меня вопросительный взгляд. Пожалуй, то, что я был его сыном, спасло меня от немедленной казни — никто не смел так врываться к правителю. Но в тот момент, я об этом не думал. Меня переполняли эмоции! Негодование разъедало душу, а мысли устроили настоящий хоровод, мешая сосредоточиться. Мне столько всего хотелось ему высказать, что я никак не мог определиться, с чего начать?

— Ты знал? — наконец, напряженно спросил я.

— Догадывался, — кивнул отец, откладывая книгу на край стола и поднимаясь из глубокого кресла. Он даже не задал уточняющего вопроса! Прекрасно понимал, о чем идет речь!

— И все равно послал туда меня? — горько усмехнулся я. Порой жестокость властного родителя меня откровенно поражала…

— Мы уже обсуждали это… — сдержанно начал Владыка, но в его глазах загорелся недобрый огонек.

— Да, знаю-знаю! — отмахнулся, не желая в очередной раз слушать лекцию о том, что однажды я займу его место и тогда мне самому придется принимать подобные не простые решения во благо своего народа. Мне стоило смириться и привыкнуть к этому заранее! Все это я уже слышал! И не раз! — Там были дети… — с укором обронил я и стиснул зубы, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего.

— Не я развязал эту войну, — напомнил отец. В его голосе проскользнули рычащие нотки, и это говорило о том, что его терпение на пределе. Ему очень не нравилось, когда я начинал спорить с его решениями и осуждать приказы, которые он отдавал. Да, я их выполнял, но соглашаться с ними был не обязан!

— Тогда, почему бы тебе ее не закончить? — не унимался я, надеясь хотя бы в этот раз достучаться до родителя.

— Все не так просто, Адонис, — устало вздохнул Владыка, потирая переносицу. — Это не делается по щелчку…

— Война длится уже несколько лет, — упрямо заметил я. — Сколько еще должно пройти времени, чтобы это безумие прекратилось? Сколько еще невинных душ должно отправиться на суд к Всевышним, чтобы вы, наконец, одумались и хотя бы попытались договориться⁈ — не сдержавшись, выкрикнул я, непримиримо глядя на отца. Возможно, в чем-то я был слишком наивен и идеалистичен, но я верил — другой путь существует! Он труден и тернист, но он есть!

— Договориться⁈ — прорычал Владыка и его золотые глаза полыхнули яростью. — Они напали без предупреждения! Разорили несколько наших приграничных деревень и городов! Никого не пожалели! Разве мы такое заслужили⁈

— И мы ответили им тем же! — взмахнув рукой, выпалил я.

— Они получили по заслугам! — раздраженно парировал родитель, угрюмо сдвигая брови.

— Они? — я бессильно опустил руки и посмотрел прямо в его золотые глаза. — Да какие «они»? Разве разница между нами так уж велика? Разве «они» не проливают такую же кровь за свой народ? Разве слезы «их» матерей, что впитываются в сырую землю свежих могил, не такие же горькие? Разве «их» женщины должны носить траур и становиться вдовами, еще до того, как с кожи исчезнет узор после свадебного ритуала? Разве «их» дети заслужили участь сирот? Какие «они», отец? Не важно, огонь или камень — они такие же драконы, как и мы! У нас одно небо на всех!

— Адонис… — после недолго молчания, уже более мягко заговорил Владыка. Заметив, как в его глазах угасла ярость, я ощутил надежду, которая трепетно шевельнулась в моей душе. Может быть, в этот раз он меня услышит? '

Не услышал… Точнее, нам не дали закончить разговор. В кабинет вошел один из советников и его доклад оказался важнее. Нет, все правильно. Для любого правителя, желает он того или нет, на первом месте всегда будет его государство и народ, а уже потом семья, дети и все остальное. Я понимал, что на могучих плечах отца лежит огромная ответственность и, несмотря на всех советников, командиров и прочих помощников, он вынужден нести ее в одиночку. Понимал, и все же надеялся, что грозный Владыка найдет немного времени, чтобы выслушать и понять своего упрямого сына, но, увы, к этому разговору мы больше не возвращались. Никогда… Я не жалел о сказанном, но вновь завести разговор с ним на эту тему не осмелился. Да и он, в свою очередь, инициативы не проявил. Наверное, именно с этой недосказанности, которая оставила неприятный осадок в душе, и начала разрастаться пропасть между нами…

Глава-25 — Такова наша жизнь…

Изображение исчезло, и прямоугольник вновь затопила непроглядная тьма. Каждое новое зеркало приоткрывало завесу моего прошлого, выуживало неприятные воспоминания и заставляло пережить их вновь. Это было невыносимо… Однако тяготили меня вовсе не далекие обиды, гнев, ярость и размолвки с отцом. Душу тревожили сомнения и неопределенность… Правильно ли я поступил тогда? Имел ли право осуждать отца за жестокость и непоколебимую принципиальность? Не совершил ли ошибку, свято веруя в то, что все можно разрешить миром? Вопросы всплывали один за другим, терзая меня и, словно увлекая в пучину смятения и отчаяния. Это навязчивое чувство, будто давило на грудь, затрудняя дыхание. Оно туманило разум и наполняло тело слабостью. Тряхнув головой, я провел ладонью по лицу, словно пытался сбросить это неприятное наваждение. Всему виной было это дрянное место и эти чертовы зеркала. Это из-за них мысли кружили в беспорядочном хороводе. Из-за них я сомневался не только в своих поступках, но и в самом себе. Или же нет? Тихий шелест листвы за спиной, заставил меня обернуться. Очередной темный прямоугольник плавно подплывал ко мне и постепенно светлел, готовясь вновь окунуть меня в прошлое. Ну, что на этот раз? Горькая усмешка тронула мои губы. Давай! Я не боюсь! Все это я уже однажды пережил и смогу сделать это вновь! Ведь смогу же, правда? Стиснув зубы, вскинул голову и упрямо посмотрел в зеркало.

'…Сильный ветер трепал мои длинные иссиня-черные волосы и полы красного, расшитого золотом кафтана. Неприятный озноб ловко проникал под одежду и пробирал до костей. Осень. Никогда не любил это время года… Недовольно нахмурившись, посмотрел на низкое блеклое небо. С севера надвигались тяжелые свинцовые тучи. В воздухе уже отчетливо пахло скорым дождем. Гадство… Раздраженно цыкнув, перевел взгляд на несколько зачарованных клеток с пленными. После зачистки военных крепостей, это были первые каменные, которые осмелились сунуться на нашу территорию. И чего им на своей-то не сиделось⁈ Ведь несколько месяцев ни слуху, ни духу, а тут мало того, что опять заявились, так еще и лагерь уже начали обустраивать. Какая наглость! Наверное, если бы на них наткнулся другой отряд, то, скорей всего, они бы уже отправились на суд к Всевышним. Но их нашел я, когда прочесывал эту часть леса со своими воинами, а потому, большая часть, была взята в плен. Отправлю их на рудники! Станет им уроком! Но сначала надо было доставить каменных в столицу, а учитывая