самого носителя прав, охраняемых уголовным законом. Лишь в исключительных случаях, по его мнению, данные действия, посягающие на нравственные устои общества, могут признаваться преступными, но это требует специальной законодательной регламентации.[456]

Клевета тесно соприкасается с диффамацией, суть которой заключается в распространении позорящих другое лицо сведений независимо от их истинности. В переводе с латинского диффамация – это разглашение, лишение доброго имени, опорочивание путем распространения позорящих сведений. Т. Н. Нуркаева отмечает, что суть диффамации заключается в лишении доброго имени другого человека путем распространения о нем действительных сведений, в связи с чем это понятие необходимо отличать от клеветы.[457]

С. В. Потапенко диффамацию определяет как гражданско-правовой деликт, направленный на умаление чести, достоинства и деловой репутации личности в глазах людей путем распространения о нем порочащих, не соответствующих действительности сведений фактического характера, являющихся злоупотреблением свободой слова и массовой информации.[458] Однако в отечественной литературе под диффамацией понимают распространение не только недостоверных, но любых порочащих сведений, в том числе и соответствующих действительности.

Категории клеветы и диффамации, как отмечалось выше, необходимо различать. При диффамации не просто происходит нарушение неприкосновенности частной жизни человека, страдают также его честь, достоинство и репутация, так как сведения о частной жизни лица становятся достоянием других лиц помимо его воли. Распространение сведений, даже соответствующих действительности, но содержащих негативную характеристику лица, способны причинить ему огромные нравственные страдания (например, человек страдает какой-либо неизлечимой болезнью, либо имеет физиологические недостатки). Это может быть и информация о прошлой судимости, супружеской измене, о нетрадиционной сексуальной ориентации и т. п.

В советские годы государство активно вторгалось в частную жизнь своих граждан, и человек просто не имел права на личные тайны. Поэтому сложилось устойчивое негативное мнение о возможности диффамации в уголовном законодательстве России. Б. В. Пурцхванидзе писал, что «запрещение под страхом наказания оглашения истины, запрещение говорить правду не соответствуют социалистическим общественным отношениям и принципу свободы слова».[459] Такого же мнения придерживался М. В. Духовской, который считал, что запрещение говорить правду неминуемо ведет к поддержке негодяев, мошенников, государство через это прямо говорит: вы можете подличать, можете нарушать какие угодно права; можете пренебрегать самыми светлыми своими обязанностями, можете делать все это, и не бойтесь – вас никто не будет преследовать.[460]

В настоящее время ситуация изменилась и частная жизнь считается неприкосновенной. УК РФ предусматривает уголовную ответственность за нарушение неприкосновенности частной жизни (ст. 137) и нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений (ст. 138). Однако этого, на наш взгляд, недостаточно. Целесообразно выделить в самостоятельный состав диффамации, поместив его в главу о преступлениях против чести и достоинства. Нарушение неприкосновенности частной жизни – более широкое понятие по отношению к диффамации; оно охватывает также незаконное собирание без согласия лица сведений о его частной жизни, составляющих его личную или семейную тайну.

Уголовному законодательству ряда зарубежных стран известна категория диффамации, предполагающая уголовную ответственность за распространение порочащих другое лицо независимо от их истинности.

Так, в § 201 УК ФРГ предусмотрена ответственность за передачу информации, носящей конфиденциальный характер, или за распространение ее содержания. Статья 226-2 УК Франции запрещает распространение сведений, относящихся к частной жизни гражданина.

Диффамация, как уже указывалось выше, была известна и законодательству царской России. В отечественной литературе в последние годы неоднократно высказывались предложения о введении за нее уголовной ответственности. Н. С. Малеин, например, предлагал установить законодательный запрет на распространение сведений о частной жизни гражданина или использование его имени в средствах массовой информации без его согласия.[461]

Н. Н. Розин выступал против диффамации.[462] Л. С. Белогриц-Котляревский высказывался за частичную диффамацию.[463]

На наш взгляд, необходимо установить уголовную ответственность за достоверную диффамацию. Нельзя согласиться с А. А. Власовым, который считает, что запрещение под страхом уголовного наказания говорить правду противоречит конституционному принципу свободы слова.[464] Есть сведения, которые, хотя и соответствуют действительности, но входят в сферу частных интересов личности (например, интимная сфера). Их распространение может существенно затронуть честь личности с точки зрения общепринятых норм поведения. Поэтому при определенных условиях достоверная диффамация должна быть уголовно наказуема.

Как отмечал А. Шопенгауэр, «самую широкую сферу охватывает гражданская честь; она заключается в предположении, что мы, безусловно, уважаем права каждого и поэтому никогда не воспользуемся к своей выгоде несправедливыми или законом запрещенными средствами. Она – первое условие для участия во всех мирных соглашениях».[465]

Разглашение сведений, в огласке которых не заинтересовано лицо, не может быть оправдано никаким общественным интересом. Информация о действиях лица, осуждаемых правом и общественной нравственностью, должна становиться достоянием общественности только в установленном законом порядке, а именно путем проведения частных административных или судебных процедур. Если же речь идет о половых вопросах, делах, связанных с усыновлением (удочерением) и т. п., широкая общественность должна быть ограждена от этой информации. В данном случае тайна информации не прикрывает какую-то аморальную или противоправную деятельность. Очевидно, каждый человек имеет собственный мир личных интимных и деловых интересов, на который никто не вправе посягнуть.

Факт клеветы правомочен подтвердить только суд, и только суд определяет, какие сведения порочат честь, достоинство и репутацию гражданина. Эти сведения должны противоречить общепринятым нормам нравственности. Например, общественное мнение признает позорным явлением наличие венерического заболевания, принадлежность к сексуальным меньшинствам и т. п. Причем общественное мнение в различные периоды по-разному относилось к тому или иному явлению. Например, в советские годы производство аборта, сожительство вне брака осуждалось обществом. Сейчас отношение к таким явлениям кардинально изменилось, и вряд ли сведения об этом следует считать позорящими.

Субъективная сторона клеветы выражается в форме прямого умысла. Данная точка зрения получила наибольшее распространение. Однако ряд авторов считают возможным совершение указанного преступления с косвенным умыслом (А. А. Пионтковский[466], А. Н. Трайнин[467], И. С. Ной[468]). На наш взгляд, отнесение клеветы к категории формальных преступлений предполагает, что ее можно совершить только с прямым умыслом, т. е. лицо осознает, что распространяет заведомо ложные сведения, порочащие честь, достоинство и репутацию другого лица, и понимает общественную опасность своих действий.

Часть 2 ст. 129 УК РФ устанавливает уголовную ответственность за квалифицированную клевету – клевету, содержащуюся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации. К сожалению, понятие публичного выступления законом не определено, что создает некоторые трудности в правоприменении. Публичность выступления на лекции, общем собрании коллектива, митинге не вызывает сомнения. Но можно ли считать публичным распространение клеветнических сведений вторым, третьим, четвертым лицам. На наш взгляд, данный пробел в законодательстве необходимо устранить (ч. 3 ст. 129 УК).

Преступлением против чести и достоинства личности является оскорбление (ст. 130 УК РФ). Понятие оскорбления впервые было дано в