Вернувшийся примерно за час до захода солнца капитан Лаго Кардосо, был удивлен приказам:

—Капитан, мы отплываем.

—Но сеньор Басилио, разумнее подождать утра!

—Вы же умеет ходить по звездам?

—Разумеется, но…

—Значит, отплываем немедленно.

Капитан покорно кивнул головой, вышел на мостик и отдал команду.

Ветер был попутный, не слишком слабый, парус поставили только один.

Бык с Дзю внимательно наблюдали за работой матросов, пытаясь разобраться в не слишком понятной терминологии и запомнить все эти фок-мачты, грот-мачты и прочие гики.

—Ладно, не боги горшки обжигают. Научимся,— буркнул наконец Бык и продолжил: — Слушай, Дзю, а как ты этого алкаша собираешься лечить? Ты прям так уверенно говорил, что можно и его взять…

Немного помолчав, он посмотрел на улыбающегося Дзю и спросил:

—Ну, так чо?

—У меня мама учительница русского языка и литературы была.

—И?

—А отец алкоголик.

Бык недоуменно покосился на Дзю, подозревая какую-то непонятную ему шутку, но тот усмехнулся и сказал:

—Знаешь, Вась. Я всю жизнь мечтал попробовать этот способ! Так что, позволь, бывшего капитана я сам лечить буду?

—Да я ведь не возражаю. Ты просто объясни, интересно же.

Дзю мечтательно уставился на багряный диск уже почти севшего в воду солнца и заговорил:

—Понимаешь, мать разное пробовала. И кодировала его, и даже к какой-то экстрасенсше в деревню возила… А потом, ну, когда они развелись уже… Она мне вечно всякие книги подсовывала. Может, боялась, что я тоже по стопам отца пойду, может, еще чего. До сих пор помню, назывался тот рассказ «Буйный характер Алоизия Пенкберна». Это, Вася, Джек Лондон. Слышал про такого?

—Я в детстве «Белый Клык» очень уважал,— буркнул Бык.

—Ну, вот. В этом рассказе, Вась, был один мужик — алкоголик конченый. Настолько конченый, что его объявили недееспособным и приставили к нему бабу-сиделку и типа секретаря — парня одного. Все деньги были у них, ну и парочка развлекалась на славу. А этому Алоизию, чтоб молчал, просто наливали выпить. А еще был такой персонаж — Дэвид Гриф. Однажды, они столкнулись в баре, и Алоизий по пьяни растрепался, что знает, где зарыт клад, но у него нет денег, чтобы отправиться за ним. А Гриф был хорошим капитаном и крутым мужиком. Он согласился взять этого пьянчугу на борт, только условие поставил, чтобы тот бухать бросил. Какое-то время алкаш, конечно, продержался,— усмехнулся Дзю.— Но, как ты понимаешь, не слишком долго.

Теряющий терпение Бык спросил:

—Лечил-то он ханыгу чем?

—А он его, Васенька, отметелил. Хорошо так отметелил, качественно!

Бык с недоумением смотрел на Дзю, поражаясь его наивности:

—Дружище, ты хочешь сказать, что остальным алкашам никто морду бить не пробовал? Если бы все было так просто, то у нас бы и клиник не было. Зачем больнички, если можно просто рыло начистить и вылечить?

—Бить можно по-разному, Вась. Метелил он этого Алоизия столько раз, сколько было нужно, это первое. А второе: купил он хренову тучу старой и ржавой корабельной цепи. И заставил этого самого алкаша ручками снимать ржавчину, а потом красить в несколько слоев.

Бык пожал плечами и сказал:

—Бессмысленная какая-то работа.

—А у нее не должно быть смысла. Ну, то есть если мы сможем придумать ему тяжелую физическую работу, у которой будет смысл, то хорошо, а если нет, то можно дать кусок толстенного бревна и заставить, например, перочинным ножиком его соскоблить в труху полностью. Тут главное, чтобы была мощная физическая нагрузка. Ну, и качественный мордобой,— ласково добавил Дзю.

Бык почесал массивный подборок, ухмыльнулся и сказал:

—Ну, фиг знает, но вообще рецепт интересный. Нам главное, к бочкам его не подпускать. Там в трюме две здоровенных дубовых бадьи с местным пойлом. Гадость, конечно, страшная, но если вода стухнет… В общем, про запас взяли, не помешает.

Ветер чуть усилился, и продрогшие бойцы спустились в каюту. Там уже устраивались на ночлег замотанные Чук и Цинк.

Чук, в отличие от остальных, в Севилью отправлялся налегке, и его легкий удобный спальник остался со всем барахлом у команды. Поэтому сейчас, недовольно ворча и ерзая, он пытался устроиться на грубом соломенном тюфяке:

—Колется, зараза такая.

—Ничего,— равнодушно сказал Цинк,— потерпишь. Завтра днем уже на месте будем.

Потушили свечу и уже в темноте Цинк спросил:

—Вась, а мотор когда опробуем?

—Сам рассуди, Костя, если сейчас врубим, перепугаем и матросов, и капитана до усмерти. Они тут все от попов наслушались херни всякой. Еще объявят нас слугами дьявола, да и сбегут в порту, как пристанем. Вот ребят заберем, отплывем, там и попробуем. В море этим красавцам деваться некуда будет, попсихуют и успокоятся. А если не совсем дураки, то к концу плавания вполне себе оценят. Хватило бы только масла,— озабоченно добавил он.

—Да вроде с запасом брали.

Проваливаясь в сон, Бык даже и не понял, кто именно ему ответил.