остались следы ногтей. Она тоже шла с Эгирином, считая про себя: «На раз – создали сферу, на два – запустили в нее огонь, на три – прицелились, бросили», – даже не заметив, что, как заклинание, повторяет слова, которые крутились в голове во время решающего сражения с Гиацинтом.

– Можно немного выдохнуть, – прошептала она.

– Это только начало, – откликнулся Александрит. – На финал уходит целый день, так что запасись терпением.

Луна лишь вздохнула. Дверь захлопнулась, и локация вновь изменилась.

* * *

Теперь участники оказались в месте, полном ярких цветов, диковинных птиц и невиданных бабочек. Но не только красота бросалась в глаза. И трава, и деревья, и цветы, и бабочки с крохотными птицами, и даже водопад, льющийся прямо с неба, были одного рубинового оттенка. Сам рубин был везде. Он сиял с сердцевины каждого цветка, сверкал, как роса, на широких листьях, украшал усики бабочек. Даже в ручье вместо гальки перекатывались настоящие рубины.

– Вот она, сила рубина, – пронесся шепот по трибунам.

Ребята прошли первое испытание, и им предстояло сделать выбор. Берет ли кто-нибудь из них приз за третье место, силу рубина, позволяющую быстро перемещаться в пространстве, и титул рубинового мага – или нет. Если они пойдут дальше, то возврата назад уже не будет. Таковы многовековые правила, и поэтому друзьям нужно крепко подумать.

Дойдя до стойки, на которой красовалась статуэтка, украшенная рубином, Аметрин и Эгирин выдержали паузу, заставив зрителей затаить дыхание.

– Ну точно актеры! – воскликнула Луна, усилием воли заставив себя сидеть спокойно.

С ней были согласны все драгомирцы, которым уже не хватало дыхания.

К счастью, ребята не стали долго тянуть. Сначала они почтительно склонили головы перед стойкой с гордой статуэткой, от которой в разные стороны шли рубиновые лучи, затем поклонились зрителям, приложив руки к груди. После они поклонились друг другу и, подумав, крепко обнялись, от души похлопав друг друга по плечам, а затем вместе прошли мимо стойки.

– Отказались, – прошелестело им вслед.

Ребята подошли теперь каждый к своей двери. Глубоко вздохнув, они открыли их и скрылись внутри.

8

Луна посмотрела на Сентарию сияющим взглядом.

– Какие они у нас все-таки… – прошептала она и, неожиданно споткнувшись на полуслове, замолчала.

– Луна, ты чего? – одними губами спросил Александрит.

По лицу девушки расползалось выражение всепоглощающего ужаса. Зрачки расширились, губы задрожали, а зубы выбивали мелкую дробь.

– Луна, что случилось? – все больше беспокоясь, спросил Алекс. – Отвечай. Ты пугаешь людей. На нас уже смотрят.

И действительно. Сложно было не обратить внимание на застывшую, словно каменное изваяние, девушку, резко выделяющуюся на фоне людского моря, которое не успокаивалось ни на секунду, находясь в постоянном движении. Любой зритель, скользя взглядом по трибунам, неизменно спотыкался о дочь правителя Манибиона. Народ начал перешептываться, и постепенно приветственные крики вокруг Луны стали затихать. В отдалении толпа еще радостно свистела, а те, кто сидел рядом, испуганно замолчали.

– Луна! – настойчиво повторил Александрит и потянул дочь за рукав.

С другой стороны к ней склонился Гелиодор, закрывая от любопытных глаз широкими плечами.

– Девочка, что случилось? Не пугай нас так! – он кинул обеспокоенный взгляд на Аниту, которая, положив руки на живот, уже начала вставать, чтобы подойти к ним.

Луна, замерев, смотрела на черные завитки, танцующие в глазах Сентарии. Усилием воли она отвела взгляд и посмотрела на отца. Ей захотелось вскочить и с громкими криками броситься прочь, но она с огромным трудом удержала себя на месте, вонзив ногти в ладони. Из глаз отца тянулись ленты-черви, с их раздвоенных языков капала черная слизь. Они извивались и шипели, словно змеи, пытаясь длинными языками дотянуться до девушки. Луна зажмурилась так, что в висках запульсировала боль. Затем открыла глаза и, опасаясь смотреть на кого-либо, опустила взгляд на белоснежный стол. И вновь чуть не закричала. По глянцевой поверхности мраморного стола чернильными пятнами расползалась слизь, оставляя глубокие ямы и удушающий запах. Девушка хотела позвать на помощь, но пересохшее горло не слушалось ее. Она снова закрыла глаза и еще сильнее впилась ногтями в ладонь.

– Пей! – в нос ударил запах хорошо знакомых трав.

Приоткрыв глаза, Луна сквозь ресницы опасливо посмотрела перед собой. Чья-то рука держала стакан, в котором плескалась светлая жидкость. Девушка вдохнула целебный аромат и жадно выпила лекарство до дна.

И вновь все звуки мира обрушились на нее. Только сейчас она поняла, что все это время, как и тогда, вокруг нее стояла тишина. Только в этот раз полная тишина, без чарующих звуков музыки. Широко открыв глаза, Луна сделала глубокий вдох и огляделась. Никаких лент-червей, никакой слизи на белом мраморе, никаких раздвоенных языков. Только глубокие следы ногтей на ладонях напоминали о временном помрачении. Руки сразу засияли серебром, и Луна механически убрала царапины.

– Все в порядке, – торопливо сказала она.

Гелиодор откинулся на спинку стула, как будто они только что закончили обсуждение важного вопроса, и преувеличенно широко улыбнулся. Александрит, Сентария, Нефелина, Анита и другие свидетели произошедшего тоже начали улыбаться публике и махать руками.

Не дав себе времени, чтобы окончательно прийти в норму, Луна решительно встала. Она взяла свиток, который подушечка принесла еще несколько минут назад, и, сломав печать, громко прочитала послание Эссантии. Испытанное потрясение заставило забыть о волнении перед толпой, поэтому в этот раз каждая строчка была на месте и ни одна запятая не потерялась, помогая сделать паузы в нужных местах.

– Не каждому удается так удивить Драгомир! Только сильнейшие доходят до второго этапа финала. Честь и хвала вам! Удачи! Прочь сомнения, и только вперед!

Закрыв свиток, Луна вновь добавила от себя:

– Мы в вас верим! – и улыбнулась такой лучезарной улыбкой, что если у кого-то оставались сомнения в ее самочувствии, то они тут же исчезли.

Сев на место, она, едва шевеля губами, кратко рассказала правителям, что произошло. Первым побуждением Александрита было схватить дочь и бежать куда глаза глядят. Но сила Эссантии не дала ему этого сделать. Едва успев привстать, он со всего размаха опустился на место, словно придавленный невидимой рукой. Правители переглянулись. Гелиодор тоже попытался встать. Но и у него ничего не вышло. Сила Эссантии была безмерна. Никто не мог противиться ей.

Правители оставили бесплодные попытки покинуть поединки. Они ничего не понимали. Было очевидно, что происходит что-то страшное, но создательница продолжала настаивать. Она хотела во что бы то ни стало закончить начатое и не желала прислушиваться к просьбам правителей, которые умоляли ее остановиться. Вместо этого она заставила их сидеть на месте и запечатала им уста,