– Ари, милая, нам нужно ненадолго уехать.

– Прямо сейчас? А куда? – хлопает глазами.

– Поживем в городе. Я решила устроить тебе перед школой большую культурную программу, так будет удобнее. Кино, аттракционы, все что захочешь.

– Ух ты. А Кирилл будет с нами?

– Это девичник. Можем пригласить твоих подружек, – отвожу взгляд. – Ирина Викторовна, вы, кажется, хотели в отпуск? Недели достаточно? А после первого сентября созвонимся.

Я собираюсь впопыхах, опасаясь, как бы Кирилл не примчался следом. Хватаю первые попавшиеся вещи. Не сразу нахожу ключи от квартиры. Ими никто кроме Виктора не пользовался. И если честно, я даже не знаю, что вообще собой представляет та квартира сейчас. Только бы она была пригодной для жизни. Ведь лучшего плана у меня нет. Я вообще сейчас не способна думать.

Через два часа получаю возможность своими глазами увидеть место, где нам предстоит жить. Большая кухня-гостиная, кабинет, пара спален. Такая себе холостяцкая берлога. Никаких сомнений в том, в каких целях использовалась эта квартира.

Чуть освоившись, предлагаю Арише:

– Давай закажем пиццу?

– Давай.

Подавленной дочь не выглядит, но и особенно радостной – тоже. А у меня ведь нет никаких сил ее веселить. Я вообще не знаю, за счет чего держусь. Боже мой, я беременна! Незаметно соскальзываю рукой на живот. Конечно, тот абсолютно плоский. Если представить, что я сразу же забеременела, беременна я от силы пару недель.

Неожиданно в дверь звонят. Сердце замирает. Но стоит мне вспомнить о том, что мы ждем курьера, как накатывает облегчение. За дверями и впрямь стоит незнакомый парень. Но в его пакете вовсе не пицца, а сразу несколько тестов на беременность. Это Кирилл. Больше некому. В груди начинает тянуть сильней. И слезы, чертовы слезы опять подкатывают к горлу.

Я делаю сразу несколько тестов. От самых простых бумажных полосок до небольшого приборчика, напоминающего по форме градусник, который, если верить инструкции, даже покажет срок. Пульс в ушах стучит набатом. И пищит телефон.

«Что показали тесты?»

«То, что ты и планировал».

«Существует ли хоть какой-то шанс убедить тебя не прерывать эту беременность?»

Сердце останавливается. С губ срывается всхлип. Зажав одной рукой рот, второй набираю:

«Нет».

Прости, мой мальчик. Так надо. Иначе ты никогда не усвоишь урок – если берешься играть чужими жизнями, знай, всегда остается шанс, что тебя переиграют.

Кирилл долго не отвечает. Я продолжаю рыдать, сжав в зубах кулак.

«Тогда сделай все в этой клинике», – следом прилетают телефон и адрес. – «Я договорился, тебя примет профессор. У него очень хорошие отзывы».

Я уже просто вою. Встаю на нетвердых ногах, включаю воду, чтобы заглушить звук.

«Ладно».

«Лучше не оттягивать. Так безопаснее. Завтра в двенадцать, подойдет?»

Господи, он абсолютно невыносим. Даже это ему нужно контролировать. Даже это!

«Да, спасибо. Я и сама не хочу тянуть».

ГЛАВА 25

Звонит телефон. Кирилла хватило аж на целых десять минут. Я опять недооценила степень его выдержки. Уже двенадцать десять. А я, конечно же, не приехала.

– Ты передумала? – выпаливает прежде, чем я успеваю сказать положенное в таком случае «алло».

– Нет.

– Ты не приехала, и я подумал, что…

– Нет, – повторяю твердо. – Просто хорошенько взвесив все еще раз, я решила обратиться к своему врачу. Так мне спокойнее.

В трубке повисает молчание.

– Где ты сейчас?

– В больнице. Ариша, если тебе интересно, с моей подругой. Она давно интересовалась темой благотворительности, Люся ей все покажет-расскажет. А ближе к вечеру я ее уже смогу забрать.

– Адрес скажи.

Голос Кира совершенно неузнаваем. На первый взгляд – все такой же ровный и безэмоциональный. И совершенно по-новому мертвый.

– Адрес фонда?

– Клиники, в которой ты находишься. Я приеду.

– В этом нет никакой необходимости. – Тереблю край халата. – Все уже позади, – закусываю губу, чтобы не свалиться в истерику.

– Адрес скажи, – повторяет настойчивей Кир, тяжело и часто дыша.

– Анечка, ну как ты? – заглядывает врач, до того как я успеваю ответить. Разговаривает Римма Борисовна зычным командным голосом, и Кирилл ее слышит прекрасно. Отчего его дыхание обрывается вовсе.

– Получше, спасибо.

– Вот и хорошо. Сейчас тебя откапаем. Полежи еще с часик. И можно будет вставать.

– Да, конечно. Спасибо.

– Аня! – тихо напоминает о себе сопляк.

– Извини. Меня тут отвлекли немного. О чем мы говорили?

– Назови адрес клиники.

Называю и отключаюсь. Поворачиваюсь к стеночке. Свернувшись калачиком, прикрываю глаза. Живот уже не тянет так сильно. Действует лекарство. По всей вероятности, у того еще и седативный эффект. Меня жестко клонит в сон. Я даже успеваю задремать, когда меня будит звонкий визг шин под окном. Почему-то даже сомнений не возникает, что это Кирилл. Следом хлопает дверца, и, кажется, даже будто я слышу его шаги, когда еще не могу их слышать. Дверь открывается. Я замираю, зажмурившись до разноцветных кругов.

– Анна Сергеевна, капельница.

Разворачиваюсь на спину. Девочка-медсестра тащит за собой треногу с уже установленной системой. После находит вену и втыкает иглу ровно в тот момент, когда дверь вновь распахивается. Настежь.

Кир застывает в проеме, упираясь в косяки ладонями. Во вчерашнем измятом костюме, который он, по-видимому, не снимал, и с почерневшим осунувшимся лицом выглядит сопляк просто кошмарно. Я прикрываю веки и начинаю медленно и глубоко дышать, душа на корню жалость.

– Посторонним сюда нельзя!

– Я не посторонний.

– Это папа.

– А, – улыбается медсестричка. – Тогда проходите. – И, видно, наконец, рассмотрев Кирилла как следует, тихо добавляет: – Вы так не волнуйтесь. Все хорошо. Так бывает.

И он, конечно, понимает это по-своему. Закрывает глаза… Дергает крыльями носа и резко затыкает рот кулаком.

– Может, успокоительного? – хлопает ресничками ничего не понимающая девица.

– Нет! – отшатывается Кирилл. У того с лекарствами своя отдельная история. Не думаю, что хоть когда-нибудь он заставит себя прикоснуться даже к самым невинным препаратам.

Мальчик мой. Мой раненый мальчик... Что ж так сложно с тобой?

– Ну, тогда я пойду. Если что – жмите на кнопочку.

Мы остаемся одни. Кирилл обводит невменяемым взглядом крошечную палату и подтаскивает один единственный стул к койке. Садится. Остекленевший взгляд замирает на моем животе.

– Почему ты меня не дождалась?

– Твое присутствие ничего бы не изменило.

– Жестоко.

– Как заслужил.

Пацан тяжело