Экман нервно сглотнул, снова вытер лоб и, наконец-то, решился сказать правду:

– Да, прежняя ты мне нравилась больше. Ты была нежной, чуткой, – немного помолчав, – любящей.

Подойдя к нему ближе, я тихо, почти шёпотом проговорила:

– Очень жаль, что ты не сберёг меня такой.

– Экман! – неожиданно возник голос Миранды ещё из зала.

Я-то знала, что его матушка не станет соблюдать приличия и ворвётся на балкон, даже видя, что он не один, а с девушкой. Порою она так могла ворваться в нашу спальню, и плевать, в каком мы виде, главное для неё сказать сыну то, что по её мнению очень важно. Тут дама, видимо, ещё не в курсе, что её сыночек общается не просто с девушкой, а с той самой огненной драконицей, с которой она мечтала познакомить отпрыска.

Я отошла от Экмана на приличное расстояние и отвернулась, опершись о перила, как будто разглядываю звёзды.

Как и предполагала, мать дракона практически залетела на балкон, оттолкнув при этом слугу, который пришёл убрать осколки, и, возмущаясь, начала высказывать:

– Экман! С большим трудом нашла тебя. Представляешь? Я увидела человечку танцующую с драконом! Неслыханно! Кто её пустил на бал? Куда император смотрит? – Наконец-то обратив внимание на меня, проговорила: – Ох, простите мою неучтивость. Добрый вечер, леди…

– Лилиана, – улыбнувшись представилась я, повернувшись к ней. – Добрый вечер, леди Миранда. Как ваши дела?

Дама застыла с гримасой шока.

Глава 24

– Экман, сыночек, ущипни меня, – практически не шевеля губами пропищала Миранда, глядя на меня остекленевшими глазами.

– Это не сон, мама. Лилиана – драконица, – объяснил сын.

– Красная драконица, – мягким тоном добавила я, всё также мило улыбаясь.

Дама нервно хихикнула, затем тем же писклявым тоном вымолвила:

– Не верю.

– Я сам сначала не поверил, – произнёс Экман. – Думал, просто очень похожа, но когда Лилиана со мной заговорила…

– Тс-с-с-с-с-с, – прервала я его. – Не мешай матушке, она сейчас будет приступ изображать. – Шире улыбнувшись женщине, добавила: – У неё это хорошо получается. Большие и малые театры много теряют без такой гениальной актрисы.

Дракон возмущённо на меня уставился, но опять не решился что-либо возразить. Так-то, любимый, на лапках теперь передо мной будешь прыгать. Фу, даже противно. Денвер бы точно не потерпел такого обращения. Невольно вспомнив Морентера, испытала тоску, поняв, что только с этим драконом я, наверное, хотела бы связать свою жизнь. Но увы и ах.

То, что я назвала даму актрисой, чрезвычайно её задело. В этом драконьем мире актёры и, вообще, какие-либо артисты считаются низшей кастой. Поэтому среди драконов нет ни актёров, ни музыкантов, ни танцоров, то есть тех, для кого искусство является профессией. Нет, конечно, драконы могут играть на музыкальных инструментах, петь, танцевать, но только сугубо для себя, потому как выступать для кого-то, то есть, развлекать других – для них унизительно. По этой причине даже в больших престижных театрах работают только люди. А я, получается, Миранду практически человечкой обозвала, посулив там работу. Подобного оскорбления она никак не ожидала, тем более от меня. Ведь раньше я ей слова против сказать не смела, а тут откровенно издеваюсь.

От шока дама быстро отошла, и теперь выражение её лица выражало злость. А я едва сдерживала радость, так как добилась нужного эффекта.

– Надо было обвинить тебя в попытке убийства, а не кражи. Тогда бы тебя точно казнили, – прошипела Миранда.

– Мама! Что ты такое говоришь? – недоумевал Экман.

– Твоя матушка только что призналась, что подставила меня, – пояснила я.

– Мама, так это правда?!

Дама сквасила постную мину и плотно сжала губы, не желая говорить.

– Ну же, Миранда, вы ведь уже признались, так что назад дороги нет, – подначивала я её. – Хотя бы сыну объясните, зачем подкинули в мои вещи брошь, а потом сразу сообщили стражам порядка?

– Я хотела спасти тебя. Она представляла угрозу твоему предстоящему браку, – проговорила Миранда, обращаясь к Экману. Выдавив скупую слезу, дополнила: – Тогда я считала, что леди Джейн самая лучшая для тебя партия.

Потрясающе! Всё же она и вправду неплохая актриса.

– А теперь я – самая лучшая партия для вашего сына. Ирония судьбы! – произнесла я и засмеялась.

– Да, мама, я решил расторгнуть помолвку с Джейн, – подтвердил Экман. – Моей женой станет Лилиана, – говоря это он заметно приободрился и даже забыл о том, в чём только что его матушка призналась.

– Вы ведь не против, чтобы ваш сын связал себя узами брака с такой высокородной драконицей, как я? – продолжила я морально добивать Миранду. – Вы только представьте, мы с вами будем жить вместе, как прежде. И более того, мы будем дружить! Вместе ходить по бутикам, выбирать наряды, обсуждать высший свет. Вот только одно но, – тут я сделала паузу, чтобы подготовить её к очередному удару. Как только она, заметно напряглась, плотно сжав свои губы, я серьёзным тоном добавила: – Гнобить людей не позволю, кем бы они ни были – слуги или просто прохожие… Кстати, та девушка, что танцует с драконом – моя подруга. И она будет очень частым гостем в нашем доме. И если я ещё раз услышу в её адрес хоть одно плохое слово или она мне на вас пожалуется – пощады не ждите. – Говоря это, я медленно приближалась к ней, а дама – пятилась, пока не уперлась в Экмана. Я остановилась и, вложив в последнюю фразу как можно больше презрения, завершила угрозу: – Размажу, как букашку.

На лице Миранды отразился испуг. Повернувшись к сыну, дама схватила его за руку и, тяжело дыша, проговорила:

– Мне плохо, сынок… воды, скорей…

Экман усадил мать на рядом стоящую скамью у кадки с цветами и сам побежал выполнять просьбу.

Дама была бледна, скорей всего ей и правда плохо. Держась ладонью за область сердца, она сидела, опершись рукой о спинку скамьи и придерживая свою голову. Бедная женщина! Она так сильно меня ненавидит, что ей уже неважно, кем я стала. Больше всего её беспокоит то, что я не умерла, как она о том мечтала. И она уже ничего не сможет с этим поделать. Теперь придётся терпеть меня всю оставшуюся жизнь.