Шрифт:
Закладка:
Нельзя ли?! – возмущаюсь сама себе, ежась от холода и противоречий, – Не меня ли всего пару дней назад продали как скот? Так может это возмездие? Пашка уже "отплатил" за помощь, чем Зара лучше? Неизвестно, какой финт отчебучит в благодарность. Что он, что она своего не упустят.
Так и не определившись как быть, иду на звуки непонятной возни на углу дома.
Вот так удача! Сестрица собственной персоной. Да ещё и одна стоит в снопе желтоватого света льющегося из окна. Ну как стоит... Размазывает по лицу сопли, пиная мою шубку. Вот же тварь. И початая бутылка кокосового ликёра в руке. Похоже, у нашего с Драгошем танца все ж таки были свидетели.
– Хей, гожо, а я тебя везде ищу.
Мадеев, чтоб его! Надо же, как некстати. Он-то откуда вылез? Только из гаража мог, с противоположной стороны, больше неоткуда. И тоже коньяком затарился. Два сапога пара. Аж на смех пробрало. Истерический. Дрожащей рукой закрываю рот, чтобы себя не выдать и, юркнув за затянутую лианами жимолости беседку, выжидающе замираю. Я ведь могу и ошибаться.
– Если ты опять с тупыми подкатами, то тебе во-о-о-н туда – махнув рукой куда-то за дом, сестра чуть шатнулась на нетвёрдых ногах. – Катись прямо, никуда не сворачивай. Свалка ждёт.
– Клюв захлопни, цапля, – набычившись, Жека пару мгновений сверлит её тяжёлым взглядом, после чего, хлебнув из горла, протягивает бутылку оторопевшей от грубого обращения Заре. – На, припадочная, жахни, может, подобреешь. Я не собираюсь распинаться здесь полночи.
В наступившей тишине отчётливо слышен плеск спиртного о стекло. За забором с душераздирающим негодованием мяукает кот, придавая диалогу ещё более нелепый, глумливый оттенок.
– Вот и вали, – презрительно фыркает она, опасно кренясь набок. Поразительно как лихо ей развязывает язык безденежье потенциального воздыхателя. – Маршрут я тебе накидала. Забирай свою мочу дешманскую и уматывай с глаз моих, пока ноги целы.
– Я же тупенький, пошли, дорогу покажешь – сально ухмыляется Мадеев, отшвыривая под ноги вырванный из её пальцев телефон.
– Ещё один шаг и я тебе фейс подрихтую, – шипит сестра, на что парень демонстративно продолжает сокращать дистанцию. Кто-то явно недооценивает травмоопасность акриловых ногтей. – Тормози, говорю, придурок.
– А что так, мордой лица не вышел? – фыркает Жека, развязно приподнимая ей подбородок горлышком бутылки. Похоже, Зара успела основательно захмелеть, раз спускает ему такую вопиющую выходку. И во взгляде её что-то странно сверкнуло: не то градусы, не то интерес. Зато сам Мадеев ни в одном глазу, будто сырой ветерок с реки сдул с него остатки опьянения. В голосе – твёрдость, в намерениях, очевидно, тоже. – Да выкинь ты этот сироп, вмажь нормального бухлишка, увидишь, как резко похорошею. Поехали со мной, гожо, прокачу по городу. Уток покормим.
– Офонарел? Не хватало ещё на людях с лохом показаться, – Зара делает очередной нетвёрдый шаг назад, уворачиваясь от нахрапистого собеседника. Тот факт, что порядочные утки в полночь уже спят, а вода в фонтане появится не раньше, чем к концу апреля никого особо не смущает. Действительно, мелочь какая. – С тобой рядом стоять разве что на паперти.
– Тц, – укоризненно цыкнув языком, Жека почти ласково хватает её под локоть и тут же грубо дёргает на себя. – Не плач потом, малая, что я не пытался по-хорошему.
Вот где её прыть, когда она так нужна?!
Эта ненормальная, сомнительной милостью судьбы данная мне в сёстры, если и вырывается, то как-то без энтузиазма. Неужели так нализалась, что не понимает, зачем взрослый уже детина тащит её к машине в гараж? А Драгош, зараза такая? Недаром темнил, знал, что я буду против.
Ну уж нет, ребятки, так дела не делают.
Сорвавшись следом, на автомате сжимаю руку в кулак и с разбега пытаюсь разбить их пару. Удар получается коротким, жёстким и болезненным, но желаемого эффекта не приносит. Недаром Жека днями отрывается на груше – крепости в ручищах хоть отбавляй. Убедившись, что действовать через него бесполезно, использую оставшиеся мгновения их замешательства на то, чтобы удержать сестру, вцепившись той в волосы.
– Она никуда не пойдёт!
Набыченный взгляд Мадеева из просто сердитого становится раздражённо-сердитым. Будто глядя на меня, он прикидывает, куда лучше отшвырнуть непредвиденную помеху, да так, чтобы она ещё не скоро очухалась. На что я лишь вызывающе задираю подбородок. Коснётся хоть пальцем, Драгош его с землёй сравняет, что тоже неплохо.
– Да чтоб тебя! – раздосадовано сплёвывает парень, явно негодуя на оплошность товарища, сорвавшую почти безупречный план. – Обещал же убрать её подальше.
Всё-таки я не ошиблась. Никакая это не импровизация.
– Зара, не будь дурой, – зло выговариваю, но всё же разжимаю пальцы, заметив в уголках её глаз дорожки слёз. – Проветри мозги! Он тебя выкрасть пытается, неужели не доходит? Драгош не просто так потакал твоим фантазиям, а чтобы из-под родительского надзора вытащить. Священнику уже заплатили, осталось тебя ослицу наивную приволочь. Хочешь закончить как я?! Против воли? Грубостью, силой?
– Рада, не лезь в это, – довольно миролюбиво на фоне общей ситуации советует Мадеев. – Закрой рот и чеши к своему мужу...
Но поток его "добрых" указаний неожиданно прерывает нечленораздельный рык.
– Ты! – тяжело с присвистом выдыхает Зара, пьяно тыча мне в грудь указательным пальцем. – Врешь! Драгош не мог. Зачем ему распущенная, лживая приблуда когда есть я? Я! Которая никогда не побежит якшаться с грязным гаджо.
– Заткнись... – обрываю себя, прикрывая глаза и медленно выпуская воздух сквозь сжатые зубы. Несмотря на громкие слова, растерянность сестры выдаёт замедленную работу мысли. Вся эта бравада, стремление больнее зацепить, лишь жалкая попытка удержаться за свои иллюзии. Принимать суровую правду больно, мне ли не знать. Нагнувшись, подбираю сброшенный на шубу телефон, уже спокойно сообщая: – Я сейчас позвоню отцу, пусть заберёт тебя.
– Ты действительно веришь, что оказываешь ей услугу? – фыркает Жека, сокрушённо качая головой. – И много тебе известно действительно крепких браков из тех, что заключили по большой любви? Иди к мужу, он тебя за вмешательство не похвалит.
