Шрифт:
Закладка:
– Почему не готова? – оборачиваюсь, опуская взгляд, на долю мгновения усомнившись в своей затее. Всё-таки внушаемый Драгошем страх одним днём не вытравить. – Как раз собиралась выходить. – И, чувствуя, как бурлящую внутри робость сметает шквалом прежнего безрассудства, дерзко вскидываю голову. – Нравится?
Надеюсь, гримаса на моём лице хоть отдалённо напоминает голливудскую улыбку, хотя разницы на самом деле никакой – хмурый взгляд мужа безнадёжно затерялся в глубоком декольте вечернего платья. Не знаю, чем руководствовалась Дари, выбирая сие непотребство, но если бы не ревность, век бы ему пылиться на плечиках в дальнем углу.
– Отпад, – едва заметно скользнув кончиком языка по нижней губе, заключает он. Спокойно. Излишне спокойно. – Ночью станцуешь в нём для меня. А сейчас даю тебе десять минут. Переодевайся.
– Ты уверен? – вкрадчиво уточняю я, глядя на Драгоша из-под ресниц. Мысли помимо воли крутятся вокруг бесспорного факта, что ему чертовски идёт двухдневная небритость. С щетиной он кажется старше своих двадцати. Старше и опаснее. – Мне показалось, ты не хочешь ехать один, а я ни в чём другом из дома не выйду.
Собственная дерзость поражает даже меня, чего говорить о слегка побледневшем муже. Не по нраву ему своеволие.
А ты как хотел, милый? Когда ведёшь себя как скот, не удивляйся, узрев перед носом красную тряпку – это всего лишь закономерность. С которой отлично справилось рубиновое платье.
– Значит шантаж... – ухмыляется он, опираясь спиною о дверной косяк и засовывая руки в карманы брюк.
– Называй, как хочешь, – смысла отрицать очевидное мало. Драгош упрямец, но не дурак и именно поэтому обязан уступить. Без моего присутствия ему не видеть Зары как своих ушей. – Сам тоже хорош...
– Хватит, – он небрежно вскидывает руку, побуждая меня заткнуться. – Я собирался рассказать по дороге. Просто помни об этом, когда будешь получать ремнём по заднице.
По-хорошему, наверное, стоит испугаться, только темнеющий взгляд, которым Драгош проходится от моих губ к ключицам и снова задерживается в ложбинке меж грудей, придаёт его словам весьма волнующий окрас.
Ох, мамочка, вот это меня кроет! Пожалуй, Зару можно понять. От контраста его недюжинной силы и какой-то грубоватой дикой чувственности действительно недолго ошалеть. Хочется встать на цыпочки, очертить ладонями крепкие плечи, коснуться губами колючих скул, чтобы сжал до хруста в своих объятиях... а вокруг хоть пули, хоть пожар – лишь бы не отпускал.
– Поехали, – он первым нарушает затянувшуюся паузу и выходит из гардеробной.
Едем мы в относительном спокойствии. Нанэка загодя вывела Зару к воротам своего дома и к моему облегчению задерживать нас не собирается. Вернувшись на своё переднее пассажирское сидение, мрачно наблюдаю как Золотарёв, задержавшись, что-то почтительно говорит моей приёмной матери, в то время как стоящая за её спиной сестра буквально облизывает его глазами. Смачно так, причмокивая. Фу, мерзость какая.
Отвратительней только галантность, с который он помогает Заре устроиться в машине. От её тщеславной улыбки зубы сводит. Специфически-горький привкус соперничества липкой тьмой ползёт от желудка кверху, оплетает грудную клетку и цепко охватывает сердце, стесняя его сокращения. Уйду. Пусть он только попробует... Любую прощу, но не Зару.
Проходит от силы с десяток минут, показавшихся вечностью, и Драгош останавливает свой Ровер у ворот дома Мадеевых. Судя по количеству припаркованных машин, размах вечеринки сошёл бы для небольшой свадьбы, какие обычно играют местные гаджо. Так сходу и не заподозрить, что семья Жеки переживает не лучшие времена. Не принято у нас мелочиться, что тут скажешь.
Мы молчали всю поездку, а по приезду Золотарёв так же молча, выходит из машины. Открывает нам с сестрой дверцы, ставит Ровер на сигнализацию и жестом велит идти за собой. Кто из нас двоих его женщина можно определить лишь по волосам: мои заложены в низкий пучок, её – рассыпаны по меховому жилету. Уже в доме, сняв верхнюю одежду, мы с Зарой впервые за сегодня встречаемся взглядами. Исходя из её реакции, выгляжу я отлично, слега приоткрытый рот и лёгкая бледность соперницы лучшее зеркало. Зара впрочем, тоже постаралась на славу, в серебристом платье свободного кроя, эффектно обнажающем острые плечи и ключицы, сестра напоминает невинного бесёнка. К сожалению, невинность её неоспоримое преимущество, до которого мне уже не достать, как ни тянись. Остаётся отталкиваться от противоположного, делая ставку на силу искушения.
У Мадеева в доме весело и непринуждённо, что неудивительно, ведь собралась одна молодёжь. Беременная мать и бабушки, накрыв фуршетный стол, куда-то свинтили, подальше от шума. Однако, невзирая на неформальную атмосферу гулянки, мужчины неизменно держатся особняком.
Драгош пока ещё рядом, ведёт нас "на поклон" к виновнику торжества.
Глядя на то, как Жека, пританцовывая под "Грибы", машет нам издалека руками, напрашивается вывод, что парень слегка навеселе. Но, несмотря на оглушительный гомон, бьющий по вискам наравне с музыкой, и ломящийся от алкоголя стол, пьяных разборок здесь точно не случится, ни вначале вечера ни, тем более к его концу. Никто не станет позориться, напившись. А если всё же найдётся тюфяк, не рассчитавший свою норму, то двое дежурных подростка сцапают его под белы рученьки и отведут в отдельную комнату. Для энергичного Жеки проспать собственные именины перспектива сомнительная, так что его вменяемость вопрос бесспорный.
– Под нашими ногами земной шар, между нами сегодня пожар*, – не прекращая скандировать слова песни, Мадеев раскрывает объятия для Драгоша, который в свою очередь бросается куда-то в сторону. Как оказалось на перехват задетой гиперактивным другом вазы с розами. На что Жека лишь небрежно машет рукой, мол, чёрт с ними, цветами – иди, обнимемся. – Дружище, такой подарок! От души, прям!
Остаётся только гадать, что такого он мог преподнёсти эксцентричному имениннику, чтобы тот носился вокруг нас как полоумный.
– Полегче, я сейчас не в форме, – сквозь зубы шипит Золотарёв, прикрывая ладонью нижние рёбра, где на память о знакомстве с Пашкой красуется приличная гематома.
– Понял, не дурак, – шальной взгляд Жеки перескакивает на Зару и он барским кивком головы указывает ей в сторону нескольких девушек, задорно отплясывающих в самом центре комнаты. – Гожо, а подари-ка мне танец. Только толковый, чтоб мне понравился.
Господи... Каждый раз удивляюсь, как с таким подходом к женщинам он умудрился завалить половину моих одноклассниц.
– Моё присутствие уже подарок, – презрительно выплёвывает сестра, ничуть не уступая ему в надменности. – Любуйся. Желательно издалека.
