Пятьдесят фартингов по меркам Силингии, где самая дешевая книга стоит талер — это почти даром. Не задумываясь, положил на стол талер. Уловив завистливый взгляд Силуда — младшего, выложил еще один и спросил:

— А нет ли еще, для нашего юного друга?

Устоять перед искушением талером ректор не смог и, скоро Вилфрид уже баюкал на коленях собственный экземпляр.

— Наверное, господин граф, нам пора прощаться, — сказал господин придворный маг, спешивший отправиться в обратный путь.

— С вашего разрешения, я задержусь на несколько минут, чтобы перемолвится парой слов со старым другом, — склонил я голову перед родственниками.

Когда маг и принц ушли, я достал еще одну монету — на этот раз золотую, и положил ее перед Енохом.

— Это тебе по старой дружбе, для издания новой книги!

Спидекур отказываться не стал. Еще бы. На такую монетку можно отпечатать полсотни книг. Похоже, теперь можно задавать вопросы.

— Господин ректор, когда мы направлялись сюда, то заметили вооруженных крестьян…

— Знаю-знаю, — перебил меня ректор. — Это все ерунда. Император уже отдал приказ остановить отряды, рассеять их, а зачинщиков примерно наказать. Казни предавать никого не станут, но выпороть — выпорют!

— А с чего вдруг они вообще взъелись на университет? Мол — «гробокопатели» и прочее?

Енох замялся. Его толстенькие щеки, свисавшие ниже подбородка, слегка задергались.

— Юджин, вы же прекрасно знаете, что университет действительно покупает тела умерших людей. А что делать? Когда я десять лет назад стал ректором, на медицинском факультете училось двадцать студиозо, а теперь — почти сто. Спрос на врачей растет! И их нужно учить. По городскому Уложению города Мейзена, университет получает тела всех казненных, но сколько таких? В год еле-еле наберется четыре-пять человек, а нам такое количество нужно на один месяц. Труп можно использовать в анатомическом театре не дольше двух недель — дальше его съедают черви. Вот и приходится… Впрочем, я сам к этому отношения не имею. А студенты медицинского факультета платят на талер больше, чем остальные.

— Друг мой, а что еще? — настаивал я.

— Что еще… — хмыкнул ректор. — Среди крестьян разнеслись слухи, что если разгромить университет, то все наши земли перейдут к ним. Мол, император не станет возражать, если разгромят гнездо ереси, напротив — отблагодарит своих верных подданных, оставив им занятые земли.

Вот теперь мозаика начала складываться. Крестьяне, которых мы встретили, хотели получить землицу, а это уже более правдоподобное объяснение их порыву. А слухи… Слухи могут стать серьезным оружием, знаю по своему опыту. Но где земля, на которую претендуют пейзане? Мысленно представил территорию университета, я хмыкнул:

— Ну, земли здесь хватит на три, максимум на пять крестьянских семей.

Спидекур уставился на меня так, словно увидел на мне рога.

— Здесь — это где? На территории университета? Но, дорогой граф, разве речь идет о наших придомовых территориях?

— А разве университет имеет еще что-то? — удивился я.

— Если говорить о формальном владении, то нет. Собственником всего движимого и недвижимого имущества университета святого Дитриха, равно как и любого другого, является Корпорация ученых. Помимо земли, на которой мы в данный момент находимся, Корпорации принадлежит еще достаточно много угодий — три югера лесов, десять югеров пастбищ и даже вся городская территория, на которой стоит город Мейзен. Вокруг нашей с вами Каролины тоже немало земель, принадлежащих корпорации.

— Ничего себе! — удивился я.

— А вы об этом не знали? Странно. Всегда считал, что члены королевских фамилий хорошо осведомлены о положении дел в стране.

Я только пожал плечами. Мне много чего следовало знать из того, что я так и не узнал. И что, переживать из-за таких пустяков? Вот, теперь знаю, что Корпорация — это не сообщество прекраснодушных и бескорыстных ученых, а один из крупнейших землевладельцев.

— Просветите меня, — попросил я, а Енох, хотя и спешил по делам, но из-за полученных денег, посчитал неловким прекращать разговор. Вздохнув, ректор начал небольшую лекцию:

— Так сложилось исторически. Корпорация ученых стала приобретала земли — ну, или получала в виде дарственных, в безлюдных, заболоченных местах, которые никому не были нужны. И первые университеты основывались вдалеке от обжитых мест, там, где тишина и покой. Первые профессора и студенты мало чем отличались от монахов-отшельников. Но шло время, земли заселялись. Четыреста лет назад в этом месте был сплошной лес, приобретенный Корпорацией не то у разбойника, не то у барона.

— Что иногда, одно и тоже, — хмыкнул я.

— Вот-вот… Тогда никто не мог предположить, что здесь пройдут торговые пути. Когда такие пути были проложены, возник поселок. Теперь это город. Но все жители должны платить налог за пользование землей Корпорации и они платят. Парадоксальная ситуация — подданные императора платят налоги в чужую страну!

— А новому императору это положение дел не нравится, — констатировал я.

— Не только императору. Это не нравится городу, крестьянам, пользующимся нашими лесами, это не нравится мне, то есть, руководству университета. Наш университет выступает в роли сборщика налогов, но все налоги от нас уходят в империю Лотов. Но для города, для крестьян именно мы являемся главными злодеями!

— И по приказу императора были распущены слухи, что если разгромить университет, то крестьянам достанется земля…

Кажется, я сказал что-то не то, потому что Енох Спидекур подпрыгнул на месте, подбежал к дверям, выглянул наружу.

— Его Величество Адалберт — Вильгельм никогда не приказывает ничего подобного! — горячо заявил ректор. — И все эти слухи о слухах, гнусная клевета и инсинуация!

— Енот, кончай орать! Ты не в аудитории!

Спидекур еще раз выскочил за дверь, убедился, что никто не подслушивает, а потом укоризненно сказал:

— Юджин, ты так и не научился держать язык за зубами? Ну, с тебя-то как всегда, как с гуся вода. А мне отдуваться за твой язык.

— Не переживай, — усмехнулся я. — Ты же мне ничего не говорил, верно? Но я, когда был в дороге, слышал еще, что император собирается ввести старые порядки — воюют только рыцарские дружины. Дескать, какой-то барон об этом говорил.

— А, ты, наверное, слышал про барона Ашерберта! — развеселился Спидекур. — Старик живет по законам рыцарской чести! Собирается создать отряд кнехтов из крестьян, чтобы приводить их на войну по приказу сюзерена! Выступает против наемников — мол, нельзя защищать страну за плату, а война не измеряется деньгами, а только честью! Его величество не возражает. Кстати, про твои похождения ходят легенды! Его Величество тебе очень благодарен, что ты сумел ослабить одного из самых серьезных его противников — герцога Фалькенштайна. Ведь это ты потрепал его войско?