получив веткой по голове, оказалась на земле и как больно было. Тем более, такие кульбиты нередко и сломанной шеей заканчиваются. Но черные маги живучие и, как кошки, всегда падают на четыре лапы. Миг-другой и Элиан спешился рядом с кряхтящей и постанывающей женой, готовый к бою. Не дернулся бежать, спасать собственную жизнь — хотя прекрасно понял, чем для них здесь и скоро все закончится.

Лесира, продажная душа, занявшая тело девушки-солнышка, с трудом встала за его спиной. Милое когда-то лицо перекошено лютой ненавистью и злобой, руки осторожно потирают пострадавшие локти и бока. Но почему-то магичить она не спешила, даже не выставила простенький щит. И я ощутила, поняла почему — опустошена до предела! Страж закона Дашейн не зря ест свой хлеб. А ведь Черная Лесира всего сутки назад сожрала много людей, много невинных душ превратила в тлен…

Спутники главных злодеев остались в седлах. Пятый беглец наконец свалился в пыль у обочины и даже не трепыхнулся — точно мертвый. Приспешники Лесиры пытались усмирить своих коней, отчаянно озирались, высматривая, куда бы их направить, бежать. Но они изначально выбрали не тот путь и не с той… В последней попытке спастись Лесира выпустила свою проклятую магию; опутав всадников и животных кошмарными черными щупальцами, стремительно высосала из них жизнь. Я даже задохнулась от знакомого, омерзительно пахнущего первозданного Зла, распространяемого его носительницей. И судя по всему, почуяла не только я…

— Ага, думала сбежать! — проревел уже как-то привычно дальмейн, стоило пространству разойтись рваными краями и впустить в Арим это исчадие Мрака.

— Знаешь, а я по тебе даже заскучал немного, — саркастично отозвался Фрей.

Но быстро стер ухмылку, когда следом за первым обитателем мира Мрака из портала шагнул второй, крупнее раза в два, солиднее и с такой оглушающей магической аурой, что ошибиться откуда он, даже нарочно невозможно. Воинов-клыков словно к земле прижало, а в меня будто тысячи ледяных игл вонзили.

— А мы не успели, — голос второго дальмейна, вроде бархатный, чарующий, но ледяных ощущений добавил.

Я застонала от боли, а еще от ужаса, как кролик на удава таращась на вновь прибывших, осознавая, что преградой между мной и самой чудовищной смертью в мире мрака остался только Фрей. Но мой стон привлек не его взгляд, а черные, какие-то мазутные провалы вместо глаз второго пришельца.

— Пожирательница тьмы… — словно смакуя дорогой коньяк, довольно выдохнул он и, не отрывая от меня черных зенок, обратился к своему спутнику: — Ты прощен, сын. Это действительно ценная добыча!

— Ого! Ты решил в этот раз папашу на подмогу взять? А чего не всю семью? — Фрей вернул себе язвительно-ироничный тон так ни разу и не обернувшись ко мне.

— Твои уловки только с такими подростками как мой сын и работают, — не менее насмешливо выдал папаша.

— Видишь ли, плохую наследственность никто не отменял, вот по твоему сыну сразу видно, что его безмозглость — семейная черта, — хохотнул Фрей, будто ничего экстраординарного не произошло и в этот мир не заявился тот самый матерый дальмейн, про которого вайр обмолвился, что с ним пришлось бы туго в драке.

Клыки Рамдера, хоть и гнулись от чужой силы, работали слаженно — дружно расхохотались. Ведь уже знают, какие эмоции плохо на дальмейнов влияют, вот и выводят старшего пришельца из себя.

— Куда-то собралась, тварь? — просвистело красное «лассо» Фрея и сжалось на шее Лесиры, под шумок попытавшейся на четвереньках убраться из лощины.

Ответить беглая магиня не успела. Слишком много желающих наложить на ее душу лапу было. Слишком много! Рядом с той, кого я боялась до мушек перед глазами, оказался младший дальмейн, я даже не заметила его перемещения, настолько быстро все произошло. Элиан прыгнул между ними, полоснув иномирца по груди острием меча. Тот шустро отпрянул на шаг. А вот Лесира затеяла очередную игру, непонятно на что надеясь. Истерично завопила:

— Я еще не умерла, договор не исполнен, ты не можешь забрать меня! — Затем, к моему полному изумлению, вскочила с колен и толкнула к дальмейну свою истинную пару: — Забери Элиана, он сильный, его душа еще долго будет кормить тебя, ведь даже влиянию мрака он долго сопротивлялся.

Молодой дальмейн как от назойливой мухи отмахнулся от качнувшегося к нему Элиана, которого подлейшим образом предала любимая женщина. Отмахнулся лениво, равнодушно, но отравленным щупальцем, в которое за секунду трансформировалась его рука, отправил несчастного в мою сторону.

Пролетев с десяток метров, Элиан рухнул рядом со мной, только я под защитой багрового купола Фрея сидела, сжавшись в комочек, а он, обессиленный, с разодранной грудью, заливался кровью. Мутнеющий взгляд замер на мне, Элиан даже не шевельнулся, чтобы взглянуть, что происходит там, где Лесира выторговывала себе жизнь. Смотрел на меня с бесконечной усталостью, а еще в его глазах была толика облегчения, когда он выдохнул:

— Прости… — а потом добавил чуть слышно, — не люби, иначе убьешь душу!

— Я поставлю за твою душу свечку, может тебе повезет с любимой в следующей жизни, — успела я хрипло пообещать умирающему, совершенно непонятно почему испытывая к нему жалость.

И все. Душа Элиана покинула этот мир, глаза потухли, тело полностью расслабилось. Я подняла затуманенные слезами глаза на Фрея и столкнулась с его, потемневшими, в отличие от моих наполненными дикой яростью и, кажется, ревностью. В недоумении вытаращилась: неужели меня ревнуют к мертвецу?

— Смотри мне! — потряс он пальцем, как я накануне вечером, когда предупреждала, где чьи ноги должны быть.

У меня совершенно неожиданно вырвался смешок, истерический, жалкий.

— Пожирательница принадлежит нам, так что нечего тут приказы раздавать, — заявил папаша дальмейн.

Спорить Фрей не стал, потому что в следующий момент на узкой, каменистой тропе схлестнулись сразу три силы. Время и происходящее вокруг будто ускорилось, а я залипла мухой в киселе. Дашейн ринулся к Лесире, оставив разбираться с более сильными иномирцами Фрея и остальных. Увильнув от черного сгустка Лисириной магии, под испуганный вскрик черной магини лишил ее головы. Жаль, Дашейн не успел порадоваться возмездию, срочно выставлял щит от черного щупальца молодого дальмейна. Уцелел, но угодил в заросли. Пока выбирался, дальмейн что-то рисовал на обезглавленном теле Лесиры, а ее голова с широко распахнутыми от ужаса глазами, казалось, наблюдавшими за этим действом, лежала рядом в луже крови. Вскоре душа Лесиры отвратительной черной кляксой забилась в магической паутине, будто в стеклянный шар заключенная. Но спрятать трофей дальмейн не успел, его выхватил Фрей, спикировавший сверху на алых крыльях.

— Она моя! Ты мне обещал! — заревел в бешенстве дальмейн.

— Кому должен, всем прощаю! — хмыкнул Фрей. —