— Может, вы и правы, князь, — вздохнул Джонсон. — Я как никто другой знаю, что в Америке не все гладко, но такое… Неужели Бобби… то есть, сенатор Кеннеди — был прав во всем?

— Как знать. — Я пожал плечами. — Но чего вам уж точно не следует делать — так это винить себя, господин президент. Этот заговор оказался не по зубам самым могущественным правящим домам Европы. Стоит ли удивляться, что и здесь все вышло не так хорошо, как хотелось.

— Я все-таки не король. — Джонсон заерзал на пассажирском сиденье за спиной, раскачивая байк. — У президента нет и четверти той власти, которой обладает ваш монарх… или любой другой. Семья Кеннеди уже долгие годы не в ладах с ФБР и многими другими — и слишком много времени и сил у меня уходило на то, чтобы не позволить им вцепиться друг другу в глотки.

— Поверьте, такого хватает и у нас, — отозвался я. — Аристократы, политики, сумасшедшие народные мстители и еще черт знает кто. Император вынужден угождать всем — так или иначе. Но иногда приходится выбрать, на чью сторону встать.

— Уж точно не на ту, что всю ночь пытается меня прикончить. — Джонсон сердито засопел и сплюнул на асфальт. — Да и к тому же — только безумец пожелает стать врагом супергероя.

— Супергероя?

— Конечно, я не раз встречал Одаренных, и кое-кого мне даже случалось видеть в деле. Но такая сила… Вы способны остановить пулю и голыми руками швырнуть “кадиллак” на полсотни футов. — Джонсон едва слышно усмехнулся. — Здесь, в Америке, такое умеют только персонажи комиксов.

— У меня дома такие таланты не редкость. А есть и те, кто куда круче. — Я на мгновение задумался. — Наверное, поэтому парни в плащах и масках у нас так и не прижились.

— Верно… Кому нужны придумывать Супермена, если в каждом городе таких не один десяток? — согласился Джонсон. — Я рад, что вы на нашей стороне, князь… но что мы будем делать дальше?

— Ехать, господин президент. Глотать пыль, пить кофе, заливать в бак бензин — и снова ехать. — Я взялся за руль и пинком воткнул передачу. — И так до самого Массачусетса.

Глава 30

— О Господи… моя спина. Я слишком стар для всего этого, Бобби!

Джонсон оперся на заботливо подставленное плечо, но так и не смог спуститься с байка, пока ему не помогли. Кеннеди вдвоем с Гризли буквально подняли на руках долговязую фигуру, поставили на землю и поддерживали, пока бедняга не пришел в себя.

— Все в порядке? — поинтересовался я.

— Похоже на то. Если вы оба не поймали пулю и не свернули шею — все не так уж плохо, как могло бы быть. — Нелли несколько раз подпрыгнула на месте, разминая затекшие конечности. — Похоже, господин президент просто отсидел задницу.

— Просто отсидел задницу? — сварливо отозвался Джонсон. — Доживите до моих лет, юная леди! Пять сотен миль на этом… железном чудовище! Удивительно, как мы все еще живы.

— Не все. — Нелли недобро сверкнула глазами. — Сегодня не только у вас был тяжелый день, господин президент. Мы тоже потеряли друзей.

Четырех из банды. Из дюжины байков, удравших от федералов в Вашингтоне, до назначенного места на заправке за Элкриджем добрались всего восемь. Мы ждали почти целый час — но остальные так и не приехали. Конечно, я еще мог надеяться, что парни просто укрылись где-то в городе, удрали по шоссе на юг, не отыскав другой дороги, бросили мотоциклы, поломались, остались без бензина или просто не успели и теперь тоже едут сюда, в Барнстейбл, только позже…

Но Нелли, похоже, видела чуть больше меня.

— Да, конечно… простите меня, мисс. — Джонсон виновато склонил голову. — Соединенные Штаты в долгу у ваших людей — как и я лично. Соболезную вашей утрате и должен…

— Оставьте слова на потом, господин президент, — буркнула Нелли. — Мы добрались — и это главное.

— Значит, твоя семья живет здесь? — Я огляделся по сторонам. — И который из этих домов — твоего отца?

Мы остановились на крохотной площади круглой формы… Впрочем, скорее это было просто кольцо из асфальта с звездно-полосатым флагом посередине, расположившееся в конце узенькой улочки, выходившей к морю. Волны плескались о берег в какой-то полусотне метров от мотоциклов, а перед ними я разглядел желтовато-серую полоску песка. Сейчас, в конце октября все это не слишком-то напоминало пляж, но летом побережье Атлантики даже в этой части страны наверняка превращалось в самый настоящий курорт.

Похоже, семейство господина сенатора в свое время урвало себе лакомый кусочек.

— Вот этот. Здесь я вырос. — Кеннеди указал на ближайший дом. — А вот этот, через дорогу — наш с Этель. А чуть дальше — дом Джона… но сейчас там, кажется, никто не живет. А за ним…

— Почти как у нас, в России, — усмехнулся я. — Вы что, скупили весь город?

— Нет… только небольшую его часть на юге. Отец построил поместье, когда земля здесь стоила куда дешевле. — Кеннеди улыбнулся. — Может, Барнстейбл и не лучшее место в мире, но мне здесь нравится. Особенно после того, что мы пережили прошлой ночью.

Я молча кивнул. Действительно, городок выглядел приятно. Немного сонным, в меру опрятным — и насквозь провинциальным. Разбитый асфальт встречался по дороге куда чаще, чем в окрестностях столицы, Нью-Йорка или Филадельфии, которые мы проезжали днем. Деревья, кусты и даже трава вдоль дорог росли не то, чтобы как попало — но местные явно давали им куда больше свободы, чем жители округа Колумбия. Нет, аккуратных лужаек хватало в избытке, и все же здесь природа еще не окончательно проиграла бой человеческой цивилизации: зелени в Барнстейбле было много, и она не только занимала положенное место, а еще и порой ломилась чуть ли не в окна. По пути я не раз встречал дома, которые едва мог разглядеть с дороги — настолько их обступала растительность.

Да и сами здания не теснились бок о бок вдоль асфальта, а стояли друг от друга на уважительном расстоянии — поэтому, видимо, и сами раздавались вширь по сравнению со своими столичными собратьями, хоть в высоту редко были больше двух этажей. Белоснежный с серой черепицей на крыше дом Кеннеди-старшего, пожалуй, выглядел самым крупным — во всяком случае, в этой части города. Видимо, патриарх семейства изначально строил его с прицелом на огромную семью. Размерами он вполне мог бы соперничать даже с моим родовым гнездом в Елизаветино, а народу здесь жило наверняка втрое, если впятеро больше.

Судя по тому, какая толпа высыпала на улицу,