– Конечно. Все официально. И в суде будет выступать свидетелем.

– Ну вот и замечательно. На этом можно поставить точку. Алексей, а как у вас с ней? Я смотрю, вы подружились.

Леша опустил глаза.

– Да никак, Егорыч. Она совсем потерянная, Аматуни дал ей от ворот поворот. Она страдает.

– Так утешь! Чего тебя учить надо? – захохотал Северов.

– Да не могу я так, Егорыч, я же вижу, как она убивается. А он, гаденыш такой…

– Да, кстати, как он? Поправляется?

– Да, уже выписывают скоро. Говорят, возможно, всю жизнь в коляске будет сидеть, в лучшем случае ходить на костылях.

– Да, ну и судьба у парня… Ну ты, Лешка, не теряйся, будь ближе к Катюше, помоги в трудную минуту.

– Согласен, помощь ей сейчас нужна, – грустно заключил Леша, встал и пошел к себе.

***

Каролина ходила по больничному коридору туда-сюда. Ну и где этот врач? Сколько можно ждать?

– Простите, Геннадий Викторович, – кинулась она к доктору, едва завидев его.

– Да, слушаю вас?

– Скажите, вы ведь скоро выписываете Тимофея Аматуни…

– Да, завтра на выписку.

– Но как же так? Он ведь не может ходить.

– Милая девушка, понимаете, у него тяжелая травма, при повторных переломах двигательные возможности, как правило, не восстанавливаются полностью.

– То есть ходить он уже не сможет?

Доктор пожал плечами.

– Мы сделали все, что было в наших силах, теперь остается надеяться лишь на его организм и волю к жизни, желание поправится…

– Да разве это жизнь? – перебила Каролина и скривилась. – Кому нужна такая жизнь?

Она повернулась и пошла прочь. Больше ей здесь делать было нечего. Зачем ей инвалид?

– Каролина? – Мария Валентиновна поднималась к сыну, она привезла ему одежду на выписку. – Ты была у Тимы?

– Нет, Мария Валентиновна, я говорила с доктором. Он сказал, что Тима никогда не будет ходить.

Каролина повернулась и пошла дальше, а Мария со слезами посмотрела вслед девушке. Она не верила в это! Ее сын обязательно встанет на ноги! Только надо ему помочь. Сейчас он подавлен и не хочет ничего, как и тогда после первой аварии, но надо поднять его дух, пробудить волю к жизни. Как это сделать она не знала…

***

А Катя не находила себе места. Она без остановки ходила по кабинету из угла в угол.

Леша смотрел на нее угрюмо, но молчал.

– Сегодня Аматуни выписывают, – наконец нарушил он молчание, не было сил смотреть на ее метания.

Она остановилась и посмотрела будто сквозь него.

– Да, я знаю.

– Катя, ты должна к нему поехать, – Леше совсем не хотелось этого говорить, но он понимал, что именно это ей нужно.

– Зачем? Он не хочет меня видеть и правильно, ведь это я во всем виновата. Я заслужила это.

– Перестань, ты должна с ним поговорить, должна попытаться.

Катя остановилась и посмотрела удивленно. Какой же он хороший, Леша. Ну почему она любит этого сумасбродного парня, который отверг ее?

Она так и не смогла с ним поговорить. В больнице ее к нему не пускали, сказали, что он не разрешил. Это и понятно, он винит ее во всем. Но, наверное, Леша прав, она должна поговорить с ним. Пусть скажет ей в глаза, что не хочет больше ее видеть, что не любит ее и не может простить.

Она остановилась посреди кабинета и решительно сказала:

– Я съезжу. Поговорю.

– Тебя отвезти?

– Нет, не надо. Я на своей машине.

– Тогда поспеши. Выписка в пятнадцать часов.

Леша грустно вздохнул, это он узнал специально для Катюши. Он все сделал правильно…

***

Возле больницы Катя остановилась, вышла из машины и присела на капот. Сердце стучало, угрожая вот-вот выпрыгнуть из груди. Зачем она здесь? Она не нужна ему, он ненавидит ее за то, что стал инвалидом по ее вине. Он ясно дал это понять, запретив ей приходить. И возможно, Тима вернулся к Каролине.

И тут она увидела, как из дверей больницы вышла Мария Валентиновна, а следом за ней Давид вывез инвалидную коляску, на которой сидел Тима.

Катя едва не упала в обморок, увидев его. Он был печальным и каким-то потерянным, не смотрел по сторонам и будто находился в трансе.

Она не выдержала и побежала к нему.

– Тима! Ти-и-има!!!

Он вскинул голову и посмотрел на бегущую к нему Катюшу.

– Катя? Зачем ты здесь?

Катя подошла к нему и встала перед ним на колени.

– Тимочка, прости меня! Но я не могу без тебя. Я хочу быть с тобой рядом.

Он угрюмо посмотрел на нее.

– Но я инвалид, Катя. Ты же видишь.

Катя замотала головой и, глотая слезы, прошептала:

– Я люблю тебя. И никогда не оставлю тебя!

Он взял ее за руки и притянул к себе.

– Принцесса, я тоже люблю тебя. Но…

Она обняла его и расплакалась:

– Правда? Я думала ты ненавидишь меня. Я поступила безрассудно…

Он вытер ей слезы:

– Катя, перестань! Ты ни в чем не виновата. Ты только хотела спасти меня… Это ты прости меня, я думал, что такой тебе не нужен… Но я обещаю, я встану на ноги. Ради тебя встану! И тогда… тогда… Ты выйдешь за меня замуж?

– Я согласна, – прошептала Катя, обнимая Тимофея.

Он прикоснулся к ее губам:

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что ты есть. За то что ты такая необыкновенная, замечательная… Один раз ты уже вернула меня к жизни, и я верю, у тебя получится снова. Мама, папа, это моя Катя, – повернулся взволнованный Тимофей к родителям. – Моя невеста Катя…

Все это время Давид и Мария с удивлением и умилением наблюдали эту душещипательную сцену и молчали. Мария вытирала платком глаза, а Давид покашливал, стараясь не показать переполнявшие его эмоции.

– Мы рады, сынок, – наконец сказала Мария. – Дай Бог вам счастья!