ее дом, хоть она избегала меня, ведь я решила, что ей просто надоело слушать от меня про Али. Я пришла, не написав ей, чтобы не получить отказ, но я все еще выбрала заднюю дверь, ведь всегда так делала. Я поздоровалась с ее братьями, которые были приклеены к чему-то неуместно кровавому по ТВ, а потом поднялась к ее спальне.

В последний миг я решила постучать в дверь ее спальни, ведь она не ожидала меня, и все было неловко, так что я не могла зайти, как обычно. Когда она рявкнула «секунду!», я ждала, странно паникуя из-за того, что увижу свою лучшую подругу, какой она была почти тринадцать лет. Я не подумала, почему она звучала в панике.

— Кори! — она открыла дверь и помрачнела, ее лицо из красного стало странно серым. — Что ты тут делаешь? — она осталась на пороге, держа меня на лестничной площадке.

— Хотела узнать, свободна ли ты? — я улыбнулась. Я пыталась быть нормальной и веселой.

Она открыла и закрыла рот, как рыба, а потом покачала головой.

— Я нянчусь с малышами.

— Я могу остаться, если хочешь?

— Дай я… встретимся внизу через минуту.

Я кивнула и ушла на кухню ждать, налила себе стакан сока. Конечно, я заметила, что она была странной, но я была так рада, что она не сказала мне уйти домой, что не переживала. Она спустилась и увела меня в задний двор, по камням среди бегоний в горшках.

— У тебя платье наизнанку, — сказала я, заметив ярлычок, трепещущий на ветру.

— Да? — она покраснела и нащупала его сзади. — Странно. Так чего ты хочешь?

Я не говорила об Али.

Я хотела, потому что вечером до этого он должен был прийти, пока папа с Мерри были в пабе, но не появился. Я была унижена, ведь сделала для нас пиццу — даже использовала молочный сыр на его половине, потому что он начал жаловаться, когда я использовала только свой сыр — но хуже было то, что я была в нижнем белье, которое заказала онлайн после тупой статьи в журнале, которую я прочла в очереди в «Спар» о том, как оживить отношения. Хотя я знала, что было ужасно наряжаться в дешёвое красное кружево, чтобы порадовать его, мне было все равно. Я хотела, чтобы все стало как прежде. Но он не пришел. Я звонила ему, телефон был выключен, и когда я пошла к нему, кружева на трусиках давили на бедра, его мама сказала, что он вышел. Она думала, что он был со мной. Если нет, она не знала, где он был, и я не знала. Казалось бы, на острове с тысячью людей кто-то должен был знать, где он был, да?

Я ничего не сказала о нем. Я спросила у Бри, не хотела ли она прогуляться на континент за покупками перед началом семестра. Я выдумала глупую историю о том, что видела онлайн. Я спросила, пойдет ли она на пляжную вечеринку Астрид той ночью. Я спросила, хотела ли она поплавать с парнями в бухте. Она отказалась от всего, сказала, что ей нужно проверить братьев, и она напишет мне позже, и я все еще не понимала.

А на следующий день Али бросил меня в бухте, Бри не отвечала на сообщения. Я поговорила с Мерри, и кроха Мик с малышком Энгусом пришли к моей двери со списком вещей — настоящим списком — которые нужно забрать у меня. А потом я вспомнила платье наизнанку, и как быстро она выгнала меня из дома.

И теперь она снова передо мной.

Я знаю, что Фурии манипулируют мной. Я знаю это.

Весь гнев к ним за ложь, гнев к Аиду, Оракулу, папе и Али, к жителям Острова. И к ней. К Бри. Все приходит ко мне. Аид касается моей руки в предупреждении, и я отдергиваю руку.

Или она разбила мое сердце?

Да.

Да, она разбила его. Она разбила меня.

Место в моей груди, откуда идет сила, наполняется ненавистью.

Я обращаюсь к Фуриям:

— Что она тут делает?

Выражение мелькает на лице Бри, и я узнаю его по последним неделям дружбы, когда я раздражала ее всем, что делала, и это распаляет мою ярость. Она имеет наглость злиться на меня, когда она была причиной всего этого.

— Ну? — я шагаю вперед, и когда она сжимается, ее наглое выражение лица трещит, что-то внутри меня радостно воет. — Почему ты в моем саду?

Она медлит.

— Я…

— Что? — я перебиваю ее. — Что ты можешь мне сказать?

Она запинается, и я ощущаю еще укол триумфа. Я хотела этого так сильно на Острове. Я хотела момент, где я раздавлю ее, заставлю отплатить. Я представляла это каждую ночь, когда ложилась спать, это была моя колыбельная.

Алекто, Тисифона и Мегера смотрят на нас с голодом.

— Мы нашли ее для тебя, — тихо говорит Мегера.

— Она ранила тебя, — говорит Тисифона.

— Ты хотела ей смерти, — говорит Алекто.

Я могла прожить тысячу жизней без Алистейра Мюррея. Я прожила половину жизни за месяцы без нее.

И я не могу простить ее за это.

— Кори… — говорит Бри.

Я качаю головой.

Фурии обступают меня, Алекто берет за руку, Тисифона — за другую, Мегера опускает голову мне на плечо, делая нас многоголовым монстром. Я все еще злюсь на их ложь и манипуляции, но, пока я смотрю на ужас Бри из-за того, что змеи трутся об меня, задевая язычками мой висок, я снова люблю Фурий, почти могу их простить. Я поворачиваюсь, целую одну из змей в нос, осмелев из-за страха Бри. Они извиваются в наслаждении, просят моих поцелуев, и я даю их.

— Ты — наша сестра, — говорит мне тихо Алекто. — Мы были там для тебя. Мы для тебя. Ты одна из нас.

— Почти, — говорит Тисифона. — Ей нужно кое-что еще сделать.

— Нужно выбрать, — говорит Мегера.

И я понимаю, почему Бри тут. Все встает на места. Вот, к чему все ведет. Я должна выбрать: я буду скучной садовницей, милой, наивной и безнадежно глупой? Или я буду как они, сильной, яростной и неприкасаемой? Я буду такой, как хочет Аид, или какой они хотят меня видеть?

«Чего ты хочешь?» — говорит что-то во мне.

Я хочу быть такой, какой была. Счастливой с моей подругой, моим парнем и моей жизнью, но этого не будет. Я не могу получить то, чего хочу, и это из-за Бри Давмуа. Она убила старую меня задолго до того, как я